Я тут же вспомнил о Пятакове и невольно куснул губу. Бомбист просто так вряд ли сидит у всех на виду. Тем более позволил мне трындеть с собой. Мой мгновенный испуг после нового вопроса Пятакова, вряд ли ускользнул от его пристального взора. Я поежился, стараясь скрыть это пожатием плеч.

– Девочкам уже пятнадцать, вовсю считают себя взрослыми, ну и ведут себя соответственно. Танцы, мальчишки, музыка до утра. Сами знаете.

Пятаков рассеянно кивнул.

– Наверное, нет. Мой всегда был ботаником, с детства грыз гранит науки. Вот и сейчас устроился технологом на какое-то предприятие, и как в воду канул. Не хочет домой ни в какую, – он долго глядел на меня, пауза неожиданно растянулась, уж больно резко Пятаков прервался, я никак не мог подыскать нужных слов.

«Не спи, может он не врет насчет района. Узнай».

– Там тоже есть вид. На озеро.

– Бросьте, техногенная помойка. Страшно представить, что сам когда-то там купался. Сейчас даже утки не садятся.

«Похоже не врет. Тормоши».

– А что же не переедете? Говорят, там и снег тоже техногенный.

– Да он везде такой. Может, у нас действительно особенный, не обращал внимания. А причина банальная – сами догадайтесь.

– Средства.

Пятаков хмыкнул.

– Они самые. Вы ведь тоже не роскошествуете.

– Это верно. Но у вас свой дом. А я в двушке. Вчетвером не больно-то здорово.

– Не удивляюсь, что так. Хорошую работу нынче трудно найти.

«Даже если врет насчет дома, там живет шестеро, подходящих по описанию. Крути дальше».

– Это верно. Я сам перебивался, работая курьером. Сейчас вот… столоначальник, наверное, так лучше сказать.

– Хоть стабильный заработок. Мне приходится вертеться.

– И сильно, если не секрет?

– Не особо. Работа да, тоже почти курьерская, но хоть деньги неплохие. И не надо никуда далеко уезжать. Ни в Москву, ни дальше, – он глянул на меня и неожиданно спросил: – А у вас есть родственники за границей?

Я смутился, пожал плечами.

– Смотря что считать границей. Если в пределах бывшего Союза, то да. Если за его пределами, нет. А почему вы…

«Отлично, сейчас посмотрим, у кого из них есть родичи».

– Да любопытства ради. Никогда не задавал прежде такой вопрос, а тут сам бог велел. Ну почему бы не спросить.

«Чертов шутник».

– Я не совсем понял, почему же сам бог велел?

Пятаков улыбнулся. А затем столь же внезапно продолжил, слегка побледнев:

– А потому что вам с недавних пор запрещен выезд без объяснительной, гражданин начальник. Уж простите, что так называю, но ни вашего звания, ни фамилии попросту не знаю, – пальцы побарабанили по столешнице. Я окаменел.

«Закругляйся немедля», – даже не заговорил, зашипел Игнатов.

– Вы меня…

– Да бросьте, я с самого начала догадался, стоило вам войти в кафе. Знаете, на вас всех как печать стоит – из ментовки, уж простите мне это арго. Вы хоть переодеваетесь, хоть нет, а печать никуда не девается, – он помолчал и продолжил: – Вот даже сейчас ваша спецоперация по моему захвату привела только к тому, что среди жертв будет полно полиции. И только.

– Простите, но я не…

– Перестаньте блеять! – Пятаков внезапно повысил голос. – Или вы тут трепались, рассчитывая на что-то еще? Будто забыли, что я хорошо вижу и слышу. Вы так преображались, стоило только немного помолчать и послушать, что говорят в наушник, тут даже тупой поймет, что мент на связи. Причем самой дурацкой из всех.

Я куснул губу, но решил играть в открытую.

– На связи, – кашлянул невольно, продолжив: – А что поделать, на вас я вышел случайно. Надо было связаться с начальством. Сейчас район блокирован…

– Ой, да ладно. Блокирован он. Это я вас блокировал вот тут, а не необорот. Ладно, к делу, – Пятаков облокотился на стол. – Стул под вами заминирован. Да, глупо конечно, я предполагал другую жертву, а раз вы меня нашли и пытались расспросить, пришлось переключиться. Да не дергайтесь, под вами направленная бомба, – он сжал губы в тонкую полоску. – Моя любимая.