Цвета, место, танцоры – исчезли! Так что же он видел собственными глазами – или разумом? Он не мог сказать. Однако он понимал, что увиденное им существовало; и теперь оно отдавалось внутри него новой болью – болью, похожей на голод, знакомый ему по предыдущей жизни, тот голод, который становился частью его самого.

– Иди…

Кто же произнес это? Один из крылатых, которых он не мог увидеть? Или этот голос действительно прозвучал в ушах? Пойти – в это место… Да, теперь он всем сердцем хотел попасть туда.

Внезапно, точно так же, как осознавал силу, сдерживающую его тело, он оказался в этом месте за пределами тьмы. Но это не удерживалось внутри него, как до этого удерживал его Ворланд, а скорее он ощущал, что на него давят чьи-то руки. Он заморгал, потом снова и наконец увидел, что по-прежнему находится в помещении и позади него стоит Майлин, а впереди – Зорор, который смотрит на него сверху вниз, а в его больших зеленовато-золотых глазах ощущается только беспокойство. Ужасная усталость, сковывавшая Фарри, исчезла. Скорее его переполняла готовность идти – но куда именно, он не знал. Он был уверен только в том, что должен рассказать о том, что его обуял новый голод.

Его правая рука машинально дернулась. Она поднялась, и указательный палец ткнул в дверь, а тем временем повязка, оставшаяся на его руке, потеплела, и ему показалось, что от нее исходит слабое свечение.

– Что… – промолвил Ворланд.

– Нет! – Зорор отрицательно покачал головой, и складки на его шее разгладились настолько, что она стала совершенно ровной. – У нас еще будет время для вопросов и ответов. Потому что сейчас нам следует найти путь назад, причем такой, чтобы никто не заметил, когда мы по нему пойдем. Ты можешь идти? – обратился он напоследок к Фарри.

Несколько потрясенный, тот пошевелился в объятьях Майлин. Она помогла ему встать.

Он слегка покачал головой и изо всех сил попытался обрести устойчивость, ибо мир вокруг него шатался из стороны в сторону.

– Я могу идти… но там Тоггор.

– Вызови его, – сказал закатанин. Фарри послал мысленный сигнал, который пока еще служил мостиком между его разумом и разумом смукса. Он едва ли осмеливался надеяться, что получит ответ. И все же ему пришел сигнал намного четче, чем любой, принимаемый им этим вечером, когда он хотел определить местонахождение своего товарища.

«Вышел… подожди… вышел. Большого… послали к дыре… вышел…»

Фарри еще ни разу не получал от него такого длинного послания, и все-таки он был уверен, что оно правдивое. Смукс просто не послал бы сигнала, чтобы заманить их в лапы врагов.

Ворланд подошел к двери, открыл ее, и послышался скрип. Он стоял, прислушиваясь, вероятно пытаясь уловить любой звук, а заодно пытался уловить хоть намек на то, что им снова угрожает опасность. Глядя через плечо, он кивнул и быстро выскользнул в зал.

Там не было никого, кого можно было услышать или почувствовать. Тем не менее, Ворланд не отошел к лестнице, а стремительно прошел вдоль стены в сторону закрытой двери, ведущей в другое помещение. Майлин догнала его и коснулась запястья, а закатанин уже опередил. Когда у них на ногах были специальная мягкая обувь, а не тяжелые сапоги, подбитые металлом, что использовались в космосе, то они не издавали даже шороха.

Зорор снова приложил диск-шпион к двери и застыл, как статуя; остальные же замерли как вкопанные за его спиной. Затем он быстро кивнул и указал пальцем в сторону двери, и она открылась, пропуская их в просторную комнату. Здесь имелось узкое окошко, похожее на щель, и через него не только не проходило зловоние от куч грязи, но даже звука от поселения, живущего полной жизнью больше ночью, чем днем.