– Хорошо. Лишь бы все получилось.

– Не переживай, все будет нормально. В Сосновске я что-нибудь придумаю.

– Я люблю тебя! – тихо прошептала Кристина.

– Я тебя тоже.

Кристина развернулась и, погруженная в свои мысли, пошла по центральной аллее к дому. В столовой она сообщила мужу, что поедет с ним в Сосновск.

– Не выдумывай, нечего тебе там делать! – изменившись в лице, начал отговаривать ее Бельский. – Город небольшой, выйти некуда и заняться нечем, кроме охоты и рыбалки. Кругом грязь, только в сапогах и ходить. И дышать нечем – дым от комбината накрывает весь город. И народ там быдло, всем недовольный. Ты через пару дней с ума сойдешь от скуки. Поезжай лучше в Европу, в какой-нибудь Париж.

– Я там была в прошлом месяце. Европа мне надоела, хочу в Сосновск, посмотреть твой комбинат.

– Посмотреть комбинат? – ехидно усмехнулся олигарх. – Зачем?

– Мне интересно. Может, я хочу открыть там цех по пошиву модной одежды.

– Ты в своем уме! Какой цех по пошиву одежды? Там металлургический комбинат. Кругом копоть и грязи по колено.

– Тогда хочу город посмотреть.

– Вот после Парижа и Дубая тебе только Сосновск и смотреть! Не выдумывай!

– Почему ты против, чтобы я поехала с тобой? – обиделась Кристина. И подозрительно взглянув на супруга, воскликнула:

– У тебя кто-то есть!? Уж не эта ли девка-секретарь?

– Не говори глупостей.

– Не ври мне! – вспыхнула Кристина. – Прогони ее и возьми другого секретаря. Или хочешь, я сама подберу тебе кандидата?

– Ты в мои дела не лезь! – повысил голос супруг. – Я сам решаю, кого мне брать. Секретарь должна быть привлекательной, я все-таки в высоких кругах вращаюсь, и она должна соответствовать, – Бельский ехидно улыбнулся и продолжил, – конечно, ты бы хотела подобрать мне старую и страшную секретаршу, чтобы партнеры смеялись надо мной, как над дураком!

– А они, между прочим, самые толковые. И, в отличие от молодых пустышек, у них мысли только работе. Вот зачем Галину Петровну уволил? У нее стаж секретарем более сорока лет. Лучше и не найти.

– Ты мне не указывай! – в голосе Бельского появились металлические нотки. – Я сам решаю, кого мне взять секретарем. Полина подходит по деловым качествам, и она меня полностью устраивает.

– Теперь понятно, почему ты не хочешь взять меня с собой! – обидевшись, воскликнула Кристина.

– Что тебе понятно? Ну, хочешь, езжай. Я только предупреждаю: мне в Сосновске некогда будет тобой заниматься – все расписано по часам.

– Успокойся, не заскучаю и надоедать не буду.

– Поступай, как хочешь! – с недовольным видом пробурчал Бельский, вставая со стола.

– Когда выезжаем?

– Завтра в восемь утра. Проспишь, ждать не буду.

– Не просплю, – огрызнулась Кристина.

Бельский поставил на стол недопитый сок, вышел из столовой и направился к себе в кабинет, где вызвал секретаря. Она впорхнула в дверь и встала перед ним: молодая, свежая, с приятной улыбкой. При виде ее у Степана учащенно заколотилось сердце. Эта молодая бестия какой-то непонятной силой возбуждала его до такой степени, что в ее присутствии мысли у него были только о ней. Своим взглядом, голосом она доводила его до исступления. Что это было: ослепляющая страсть, пленившая его, или нечто большее? Бельский так и не понял за полгода их близости, хотя жизненный опыт, наряду с развитой интуицией, позволял ему видеть насквозь подобных девиц. Их было у него достаточно, но ни у одной из них не было такой загадки, как у Полины. Казалось, он знал о ней все и в тоже время ничего. Бельскому нравилось, что она сама добилась всего: одновременно закончила с красными дипломами юридический и экономический факультеты университета, отучилась в аспирантуре и защитила кандидатскую диссертацию. За время работы в его юридической службе предложила немало перспективных идей для развития бизнеса. Она умела грамотно говорить и толково рассуждать. Да и внешностью природа ее не обделила: красивая, со стройной фигурой. В общем, одни достоинства. И, может, поэтому не верилось, что эта красивая и умная девица вдруг воспылала к нему неудержимой страстью. К нему, невзрачному на вид мужчине, с лысиной на всю макушку, с обрюзгшим лицом и большим животом, да еще и старше ее в два раза. Верилось с трудом. Точнее, вообще не верилось. Ну, сказала бы честно, что внимание к нему из-за денег, он бы понял, но нет, Полина настойчиво твердила, что любит его. Бельского же терзали сомнения. «Держать ее в качестве любовницы еще можно, – думал он иной раз, – но рассматривать в качестве будущей супруги, – здесь Бельский колебался, не чувствуя с ней той внутренней связи, что тысячами невидимых нитей скрепляет супругов в единое целое. А без такой духовной связи – это не жена, а просто сожительница, чужая и непредсказуемая женщина со своими тайнами и загадками. Пройдет любовный пыл, остынет страсть, и проявится ее подлинная сущность. К своим пятидесяти годам Бельский это понял, имея печальный опыт семейной жизни с женой, с которой его ничего не связывало, даже прошлое. Они давно уже стали чужими, и в их отношениях все чаще проскальзывали раздражительность, вспыльчивость и даже скрытая ненависть. Тем не менее разводиться в ближайшее время Бельский не собирался: развод – еще та нервотрепка, можно и так жить, – считал он, рассчитывая на легкие и необременительные отношения со своей секретаршей. Но недавно она сообщила ему, что беременна и намерена родить ребенка. При этом Полина ничего от него не требовала и не просила, но Бельский сразу понял, что этой новостью она привязала его к себе. Они стали ближе. И он смягчился и не стал требовать, чтобы Полина избавилась от ребенка, а наоборот, захотел его рождения. В браке с Кристиной у них был восемнадцатилетний сын. Но, отправив его учиться в Англию, они через полгода узнали, что он бросил колледж, подсел на наркотики и умер от передозировки. Это несчастье на какое-то время сблизило супругов, но сплотить не смогло. А вскоре и вообще отдалило друг от друга.