3

– Погоди, как ты сказал, тебя зовут? – обратился к дракону внезапно нахмурившийся Проныра.

– Огнедышащий дракон, – ответил Лютый, беспомощно косясь левым глазом в сторону насмешника с трубадуром и понимая, что ляпнул лишнего. А это грозит потерей новоиспечённых друзей как минимум.

– Угу, – задумчиво протянул Нэдфилд, ощущая какое-то нехорошее предчувствие. – А если поконкретнее? Как зовут твоего хозяина?

Дракон умоляющим взглядом поглядел на трубадура. Но положение спас Ясень. Храбро выставив вперёд лапки, он возмутился:

– Ну чего вы докопались-то? На допросе, что ли? Не видите, что ему неприятно об этом говорить? У него, может, психологическая травма до сих пор на почве воздержания от алкоголя! Попробовали бы вы посидеть на безалкогольной диете, да еще когда вас лишают приятных прогулок в деревни!

– Да, – согласно закивали остальные, представив себе все тяготы жизни, если бы им перестали наливать эль и заставили бы только глядеть, как его вкушают другие. При этом всплыло воспоминание об эльфе Коротышке, как тот в наглую выжрал эль у Проныры. Нэдфилд, Проныра и Овгард сразу утратили свой пыл и прониклись искренним сочувствием к дракону, решив вернуться к вопросам о хозяине дракона позже.

Начинало темнеть, и пора было укладываться на ночлег. Дракон аккуратно улёгся на землю, укрыв одним крылом трубадура с насмешником, чтобы те ночью не замёрзли. Ясень немного полежал, потёр лапками глазки, повернулся на один бок, затем на другой, и решил, что на земле не слишком-то ему, сыну короля, и комфортно. Он привык к мягким веточкам и листочкам. Тогда насмешник заелозил лапками, решив перебраться повыше, например, за пазуху к Пройдохе, где будет мягче, теплее и комфортнее. Он шустренько переполз вверх, цепляясь за ткань одежды трубадура, и соскользнул в вырез рубахи, где удобно свернулся калачиком.

– Пф-ф-ф, – выдохнул потревоженный Весёлый Пройдоха, скосив глаза вниз, но прогонять Ясеня не стал – до того невинной выглядела мордочка насмешника.

Остальные участники похода почти затушили костёр и улеглись кругом вокруг очага, оставив первую половину ночи дежурить братьев Твердолобов, которые поворошили угольки, чтобы было хоть чуточку светлее, потихоньку достали доску, приобретённую ими за кувшины Головастика, о которых, слава светлой памяти Великого Воителя, никто не вспоминал, и сели практиковаться в игре в шахматы. Общим советом было решено, что вторую половину ночи отдежурят те, кого смогут добудиться братья. Поэтому все собирались спать очень крепко и не просыпаться ни при каких попытках пощекотать их волосатые и не очень пятки.

Время тянулось медленно. Через пару часов братья изрядно притомились, затушили угли и сами задремали, склонив головы на могучие плечи, разумно решив, что в здравом уме никто из лесных жителей с их цирком связываться не захочет. Тут от одного богатырского храпа Нэдфилда, услышав который за добрую версту, можно решить, что целое стадо драконов храпит… хм, хотя с ними дракон тоже есть, только не храпит. Тугодум поглядел на дракона: нет, точно не храпит. Только мелкий зелёный спутник музыканта слегка присвистывает во сне. Источник же главного шума, пузатый гоблин, почесывая пузо, сладко спал, смотря яркие сны про жаркие споры с Просветлённым Отшельником о сущности материи и полезности эля с сушёными грибами для организма в целом, выводя носом могучие рулады и на особо спорных моментах всхрапывая с утроенной силой.

4

Утро застало путников мирно спящими. Солнышко вышло из-за горизонта и уже высоко поднялось в небе, когда проснулся Пройдоха. Аккуратно переложив Ясеня со своей груди на крыло дракона, он потихоньку выполз из уютно сооружённой Лютым колыбельки, потянулся и пошёл умываться к реке. Скабрезные шуточки дракона и Ясеня про то, что от него пахнет метра за три (на этой мысли Веселый Пройдоха раздражённо пожал плечами) все же сделали свое дело. И он стал больше внимания уделять своей наружности. Умывшись ледяной водой, причесав пятерней волосы и завязав их тесёмкой в хвостик, он медленно побрёл обратно, насвистывая весёлую песенку.