Мысли Маргелиуса потекли в обратном направлении, к дням его былой славы и могучем содружестве с драконом.

Вот он на драконе въезжает в завоёванный ими Форт.

«Въезжает…» – герцог кисло улыбнулся. Иногда боящегося высоты дракона было трудно убедить летать, особенно на трезвую голову. О, после пары бочонков эля Лютый мог парить выше самых высоких Гор, рассекая небо в стремительном полёте. И это было бы выходом, но у дракона тогда просыпался другой недостаток: после обильных возлияний его тянуло философствовать о гуманизме, ценности человеческой жизни, отличиях троллей от гоблинов; и о том, почему экономика стран Мира Воителей развивается так скачкообразно; и какой урожай будет в этом году; и почему люди не женятся на гоблинах; и сколько ложек сахара лучше класть в чай… И это можно было бы, скрипя зубами, пережить, но у дракона просыпалось непреодолимое желание рассказать о своих идеях всем вокруг!

То есть это выглядело следующим образом: дракон, выпив пару бочонков свежего эля, вооружался пером с чернильницей, рулончиком папируса и летел в ближайшие города и деревни, интервьюировать жителей по жизненно важным вопросам. Там он приземлялся на главной площади, распугивая всё живое в километре от себя, а местные жители спешили спастись бегством в погребах. Это нисколько не огорчало дракона: он с самым задумчивым видом раскатывал папирус, доставал перо и начинал рисовать. И когда местные жители, озадаченные и с округлившимися газами, начинали выползать из своих укрытий взглянуть, что же это он такое делает, Дракон отрывался от своего занятия и красивым глубоким голосом меланхолично произносил:

– Добрый вечер, меня зовут Лютый, я рисую домик с травкой, – после чего демонстрировал свой рисунок, отчего жители уже окончательно теряли страх и подползали ближе, не веря своим глазам. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов о структуре управления вашей деревней. А когда вы закатываете огурцы на зиму, сколько ложек уксуса вы кладёте?..

На лицах жителей деревни начинало появляться очень интересное выражение.

Вот этого позора герцог вынести решительно не мог. И даже издал приказ – ни в коем случае не наливать дракону в пределах замка, – пугая всё своё окружение придуманными на ходу историями. Мол, после эля дракон становится неуправляемым, впадает в дикое бешенство, может сожрать до десяти человек за раз и не заметить, растоптать урожай, нагадить в колодец или сжечь целую деревню, что приведёт к потере стольких рабочих единиц. Правитель Гор не мог позволить окружающим знать правду о характере Лютого – это была бы сущая катастрофа. Его враги трепетали от одного упоминания, что герцог смог не только приручить дракона, но и обрести в его лице мощного союзника и друга.

И всё же Маргелиус, к своему возрастающему удивлению, обнаружил, что искренне скучает по этой философствующей рептилии и был бы рад до безумия видеть эту меланхоличную рожу с золотистыми глазами.

1

Проныра задумчиво почесал затылок, пытаясь выйти из ступора, который возник при виде огромной рептилии, переглянулся со своими друзьями, чьи глаза также были прикованы к странной компании. Обошёл вокруг дракона и разъяренного маленького существа, которое упёрло лапки в боки и свирепо глядело на них, всем своим видом показывая, что сейчас он раздаст тут на орехи.

– Мужики, вы жрать будете? – флегматично спросил Тугодум, на которого даже падающие с небес драконы не произвели никакого особого впечатления. Он ловко вытаскивал тузы из колоды себе в рукав.