– Точно! – резюмировал Проныра, подняв указательный палец для усиления, произведённого его словами, эффекта.

– Голосую за цирк! – вдохновившись новой идеей, заорал Овгард, принимаясь весело насвистывать.

– Не свисти! – произнёс Нэдфилд, вытащив палец из носа и хмуро уставившись на тролля. И, поймав недоуменный взгляд Овгарда, добавил. – Денег не будет.

– Как это не будет? – вклинился Проныра.

– Очень просто. Высвистит. Фьють! И тю-тю наши денежки, – нравоучительно произнёс пузатый гоблин.

– Как это я могу их высвистеть, если у нас их всё равно нет, – принялся защищаться Овгард, присел на корточки и попытался палочкой вытащить ракушку из костра. Через несколько неудачных попыток его усилия увенчались успехом: он выкатил горячую улитку из костра, схватил её пальцами. Но в следующее мгновение снова уронил её в костер, обжёгшись. Дуя на пальцы, тролль упрямым взглядом уставился на вредную улитку.

– Овг, держи, – сжалившись над товарищем, сказал Тугодум и катнул по земле троллю пару своих ракушек. Жратва из улиток его не особо вдохновила, и, не особо терзаясь, поделился моллюсками с Овгардом.

– Спасибо, Туг, – поблагодарил тролль, взял улиток и принялся ловко выковыривать их из раковин.

Перекусив, гоблины решили заночевать на островке, а с первыми лучами солнца отправиться в путь через реку.

Проснувшись на следующее утро первым, Проныра продрал глаза, обозрел сонное царство, которое представляли собой его друзья. Потянулся и отправился к реке умываться. Вымыв лицо и шею, он сделал утреннюю зарядку, набрал полный кувшин прохладной чистой воды и пошёл будить товарищей.

– Эй, сони, подъём! – принялся расталкивать своих попутчиков Проныра, щедро угощая их пинками. А на Нэдфилда который, несмотря на все тычки, не хотел просыпаться, вылил кувшин холодной воды.

– Очумел? – выпучив глаза, Нэдфилд сел на землю и осоловелым взглядом уставился на Проныру.

– Поднимайся, солнце встало!

– Блин! Я так рано не встаю! – принялся отбиваться толстый гоблин, собираясь снова заснуть. Но его отчаянный бунт был жестоко подавлен, ругаясь на весь белый свет, Нэдфилд продрал глаза и потребовал завтрак.

– Завтрак после зарядки, – рявкнул Проныра, загораживая путь к котелку, из которого уже довольно аппетитно пахло. Там стоял лысый тролль с неприлично довольной миной на лице и, помешивая ложкой в вареве, не забывал пробовать горячий бульон.

– Чего? Я её со школьной скамьи не делаю, – возмутился Нэдфилд.

– Во-во, по тебе видно. Давно пора жир разогнать, – осклабился тролль.

– Это я жирный? Ах ты, вонючий скунс! – взвился Нэдфилд и бросился на Овгарда, сгрёб его в охапку и хорошенько приложил башкой о ближайшее дерево. Тролль не остался в долгу и пнул противника по коленной чашечке. Толстый гоблин запрыгал на одной ноге, но воинственности нисколько не утратил. Пришлось вмешаться Тугодуму и растащить драчунов.

– Ладно, парни, завтракаем. Будем считать вашу потасовку рукопашным боем, который в некотором роде тоже зарядка, – сказал Проныра, взял ложку и направился к котелку.

Вкусный завтрак положил конец раздорам и принес умиротворение в разгорячённые умы. После еды Нэдфилд снова обрел бодрость духа и заявил, что раз они решили организовать цирк, то неплохо было бы придумать ему название. И друзья заспорили.

– В честь меня, – предложил Нэдфилд, гордо выпячивая пузо.

– Почему это в честь тебя? – возмутился Проныра. – Идея-то моя.

– Слышь, мужики, – раздался голос. – назовите свой цирк в честь них, – в следующий миг из кустов вытянулось щупальце и ткнуло в сторону братьев Твердолобых, которые единственные не принимали участия в споре, так как были целиком поглощены игрой в карты.