– Идиотская затея, – взорвался Овгард. – Такое могло прийти в голову только таким тупицам как вы. Кто же такое барахло купит? Если воровать, то уж чтобы было, что переть.

– Так и было, – пробурчал Тугомысл, – знаете, какая она тяжеленная оказалась. Чуть не надорвался.

При этих словах Проныра с товарищами покатились со смеху. Нет, братья Твердолобы они и есть, твердолобы, точнее и не придумать. Посмотрев на братьев, застывших с недоуменным выражением на физиономиях, Проныра еле устоял на ногах, ощутив очередной приступ смеха. На этих здоровяков невозможно было сердиться, до того уморительное зрелище они представляли.

– Где дверь? – отсмеявшись спросил он.

– Продали, – сразу от чего-то загрустил Тугодум, потупив свирепые глазки.

– Как продали? Кому? – прервал его Проныра. – Мозгляку?

– И он купил? – выпучил глаза от удивления Овгард. – Он что, полный кретин, если сменял кувшины на дверь Проныры? Может, мне тоже свою загнать?

– Перестаньте ржать! Лучше скажите, что теперь делать будем? – возмутился Проныра.

– Может, сходить попросить обратно, – неуверенно предложили братья в один голос.

– Ага, так он и отдал. Держи карман шире, – вклинился Овгард.

– Так, – решил Нэдфилд, – завтра с утра берете кувшины и идёте к дому Проныры.

– Зачем? – удивились братья.

– Затем, тыквенные головы, что пойдём завтра менять кувшины на дверь обратно, – припечатал Нэдфилд. – Надо бы вас, конечно, одних отправить, да толку от вас, пока шлёпаете или заблудитесь, или позабудете, зачем шли.

Когда Пройдоха пришёл на небольшую, залитую ярким солнечным светом полянку, и услыхал, в чём состоит благодарность насмешников, то от неожиданности чуть не подскочил на месте и моментально намерился сбежать. Молниеносно развернулся и припустил без оглядки, не разбирая дороги, в чащу леса. Но споткнулся о двух насмешников с приторными улыбочками услужливо оказавшихся у него на дороге, и, не успев моргнуть глазом, грохнулся на землю во весь рост.

– Смотрите, как он обрадовался милости нашего короля, аж голову потерял от радости, – прогундосил один из насмешников, собравшихся на поляне.

– Еще бы, ведь сам король отдает ему своего спасённого сына в попутчики на год. Есть от чего умом подвинуться. Такая честь, – поддакивали другие.

– Нет, только не это, – простонал несчастный трубадур, поднимая с земли голову. Заиметь в попутчики насмешника, только этого ему и не хватало для полного комплекта неудач. Теперь маленький зеленый изверг всю дорогу будет изводить его. И неизвестно, удастся ли от него избавиться в ближайшем будущем.

– Это он считает себя недостойным такой милости, Ваше Величество, – пояснил взволнованному королю, который слез с королевского пня и, совсем не королевской трусцой, направился к ним, один из двух насмешников, о которых и споткнулся юноша.

– Достоин, достоин, – радостно подхватил король, с чистым умилением глядя на Пройдоху, а за ним и все придворные.

Юноша поднялся на ноги и понял, что влип окончательно. На данный момент отделаться от спасённого сына короля не удастся, и придётся ему дальше отправляться в такой компании. Спасенный тем временем радостно запрыгнул ему на плечо и удобно устроился, заявив:

– Меня зовут Ясень. Куда путь держим?

– А ты сам идти не собираешься? – возмутился Весёлый Пройдоха.

– Зачем? Если есть ты, – вытаращил глазенки-пуговки насмешник. – Давай подбирай орехи и фрукты, видишь, нам уже в дорогу пожрать собрали. Оперативно работаете, ребята! Счастливо оставаться! Не поминайте лихом! – надсаживал глотку с трубадурова плеча Ясень.

Утром вся честная компания гоблинов: Нэдфилд, братья Твердолобы и один тролль во главе с Пронырой вышла из своей деревни Самохвалово в направлении деревни Умново, где жил Мозгляк. Они весело насвистывали и напевали, не особо музыкально, правда, так что все певчие птицы в округе, заслышав их лишенное музыкальных способностей пение, получали расстройство слуха и в шоке падали с веток деревьев на траву. Это не особо расстраивало наших доморощенных певцов, которые не очень хорошо поняли от чего все животные, заслышав их хриплые голоса, выводящие рулады, спешат убраться подальше с их дороги. Но благодаря птичкам, падающим с деревьев в обморок, голодными им остаться не грозило.