Кое-как пройдя несколько километров по суше, он встретил черепах и обезьян колобусов. На его вопросы, где тренируется Жужик, они показывали головами вглубь острова. Продвинувшись еще, он услышал где-то вдалеке истошный вопль: «Приготовсь! На раз, два, три – открывай!». С той стороны, из подлеска, откуда доносились убедительные громкие команды, внезапно и сломя голову, оглядываясь назад, бежали животные. Лефа от удивления поднял брови и заспешил в ту сторону, откуда были слышны команды… Откуда ни возьмись, в его ногу врезался незадачливый колобус.

– Что происходит? – тревожно спросил его Лефа, дружески обняв за плечи своим хоботом.

– Жжжужик… начинает… специальные тренировки, – ответил колобус и, смахнув с плеча хобот, побежал без оглядки дальше.

Недоумевающий Лефа продолжил свой путь к неизвестности. Не доходя до песчаных комьев, которые лежали на возвышенности среди редколесья, он резко остановился. Причиной такой остановки был раздавшийся вопль: «Открывай!!!».

Из-за комьев поднялось облако пыли, которое то удалялось, то приближалось зигзагообразно. Раздались клацанье зубов и рыкоподобные звуки, которых Лефе за свою жизнь не приходилось еще слышать. Он немного оторопел и даже привстал, навострив свои огромные уши и выставив слегка согнутый хобот вперед. В этих воплях и истошных криках он узнавал знакомые нотки голоса Жужика, но что это за другие звуки, и почему все убегают, и почему вокруг пыль? Все это не на шутку встревожило Лефу и, встрепенувшись от внезапно нашедшего ступора, он с боевым настроем и суровым выражением морды-лица, нахмурив брови, взбежал на холм и заглянул за песчаные комья, служившие, как потом стало понятно, некой преградой.

По достаточно утоптанной зигзагообразной тропе вприпрыжку, прижав уши, несся во весь опор тушканчик Жужик. Тропа поворачивала в разные стороны, иногда пересекаясь с другой тропой, образуя тем самым непонятный лабиринт. На этих виражах Жужик действительно демонстрировал чудеса эквилибристики, входя в повороты так, будто на него не действовали законы физики. Чуть дальше Лефа увидел облако пыли, которое то расходилось, то соединялось, словно так же двигалось по лабиринту. Через несколько секунд после промчавшегося мимо него Жужика выбежала стая варанов, которые разбежались на перекрестке в разные стороны ему наперерез. Когда Жужик внезапно оказывался на перекрестке с глазу на глаз с пресмыкающимся, он так ловко, какими-то неимоверными качаниями тела, на большой скорости уходил от варана, что тот смыкал свою пасть совсем в другой стороне, не там, где его впритирку огибал Жужик. Такая картина продолжалась несколько минут. Ошарашенно Лефа наблюдал за бесподобными шныряющими движениями Жужика.

Добежав до конца своего вычурного лабиринта и упершись в тупик, Жужик спрятался за валун, вытянув из-под него только свой небольшой хоботок. Сразу же подоспевшие вараны также собрались в тупике, вытягивая раздвоенные языки. Они пытались уловить запах Жужика, и природное чутье их не обманывало. Головы всех варанов были повернуты в сторону нашего ловкого спортсмена, откуда слышалось дыхание запыхавшегося бегуна. Медленными, но неуверенными шагами они потянулись к валунам, при этом осматриваясь по сторонам, как будто чего-то опасаясь. Их языки уже потянулись к тому месту, где спрятался Жужик, как вдруг, откуда ни возьмись, перед их мордами что-то свалилось. Это был какой-то зверек. Расправив свой хвост, зверь, оскалил свою пасть, и уставился на них своими скошенными глазами. На что вараны слегка только отдернули головы, и, не обращая внимания на угрожающую пантомиму, продолжили свое движение. От этого не известное ученым животное резко изменилось и, закатив глаза, распласталось в конвульсиях на камне, а затем, приоткрыв рот, испустило последний дух и замерло. У варанов, которые стали пробовать языком воздух после увиденного, тут же возник рвотный рефлекс, и они, разбегаясь в разные стороны, стали высовывать свой язык наружу, как будто очищая его, что то сплевывали и мотали головой. Словом, картина наблюдалась нелицеприятная.