– Я слышал другое, – сказал Викинг, но продолжать не стал.

Дикко с ревом переехал цепь, Кобро не отставал от него. По дороге наверх пришлось огибать каменные глыбы, попадавшие с уступов у них над головами. Когда они подъехали к самой вершине, дорога повернула под углом в восемьдесят градусов, и сквозь просвет между деревьями Кобро разглядел всю сверкающую внизу долину, от каньона Топанга до Алхамбры.

А потом появился он, угнездившийся на вершине, словно каменный стервятник. Замок был огромен, намного больше, чем рисовалось в воображении Кобро. Его словно окатили холодной водой. Это было то самое место: устремленные в небо черные башни, остроконечные крыши, похожие на дурацкие колпаки, и мягкое голубое мерцание окон в шестидесяти футах от земли не оставляли никаких сомнений. Весь замок был окружен десятифутовой каменной стеной с протянутыми по верху кольцами колючей проволоки. Гигантские деревянные створки ворот были распахнуты настежь, и за ними Кобро разглядел заросшую сорняками дорожку, ведущую через открытый двор к каменному крыльцу. Над крыльцом виднелась входная дверь, высокая, как разводной мост. «Здесь должен быть ров с долбаными крокодилами», – подумал Кобро.

– Кто построил это непотребство? – спросил он у Дикко.

Дикко выключил мотор, остальные поступили так же. В тишине стало слышно, как шелестит листва у них над головами. Ветер холодными пальцами прикоснулся к их лицам, словно бы изучая их черты.

– Один безумный старый актер по фамилии Кронстин, – негромко ответил Дикко, слез с мотоцикла и поставил его на подножку. – Он перевез эту штуку из Европы по кусочкам. Ты не видел его фильмы?

Кобро покачал головой.

– Фильмы про монстров, – продолжал Дикко, ведя глазами по острым углам башен и парапетов. – Из-за них-то старик и спятил, так я думаю. Видел мертвые деревья, мимо которых мы проезжали? Кронстин нанял каких-то парней, и те опрыскали их черной краской, просто покрыли дерьмом, будто в каком-нибудь фильме ужасов.

– Давно он здесь стоит? – спросил Кобро, слезая с чоппера.

– Очень давно. Думаю, его поставили здесь в сороковых годах. Но он еще старше. Должно быть, стоял в Европе не один век.

– Но старина Кронстин оказался не настолько богат, как вам, болванам, хотелось? – с ухмылкой спросил Викинг, рыгнул и что-то пробормотал себе под нос.

Дикко долго молчал, а потом ответил:

– Там почти не было дорогой мебели. Не было золотых статуй и сундуков, набитых деньгами. Ничего не было, кроме пустых комнат.

Он обернулся к Кобро:

– Ты его увидел. Теперь пойдем.

Кобро сделал несколько шагов по дорожке, под ногами у него хрустел гравий.

– Подожди минутку.

«Что здесь происходит? – задумался он. – Что зовет меня сюда?»

– Идем, братан, – сказал Викинг. – Погнали… ЭЙ! ТЫ ВИДИШЬ ЭТО?

Он показал пальцем, и Кобро посмотрел вправо.

В одном из окон башни мерцала свеча, за цветным стеклом ее огонек казался оранжевым. Краем глаза Кобро заметил слева еще одну догорающую свечу. И вот они уже горели почти за каждым окном во всем замке. Крошечные огоньки светились зеленым, голубым и белым за цветными стеклами, словно фонари, указывающие охотнику дорогу домой.

Входная дверь бесшумно отворилась. На Кобро нахлынула волна радости и страха. Словно электрический заряд между двумя полюсами. Он еле передвигал ноги, как будто брел по липкой бумаге.

– Куда ты собрался? – крикнул ему вслед Викинг. – Кобро, что ты делаешь, чувак?

– Оно зовет меня, – услышал Кобро собственный голос.

Он оглянулся на Викинга и Дикко, стоявших у дальнего конца дорожки.

– Идемте, – сказал он, и дикая ухмылка пробежала по его лицу. – Идемте со мной. Оно зовет нас всех.