В садик же он пошёл довольно поздно, в шесть лет, когда мать забрала его в город. Но как ни силился он вспомнить хотя бы одну девочку из его детского садика, у него ничего не получалось. В памяти остались какие-то расплывчатые образы, скорее не девчонок, а их косичек, за которые он так любил дёргать, и за что ему сильно доставалось от строгой воспитательницы.

Что касается школы или университета, где он учился впоследствии, то это было уже другое время, которое не касалось его нынешнего психического состояния. Он прекрасно понимал, что только самое раннее детство может вывести его на подобное, нет, не воспоминание, а внутреннее чувство, которое, может быть, что-то подскажет ему.

Но все дальнейшие его попытки ни к чему не привели. Ниточка ловко ускользала из его головы. Тогда он переключился на другое.

Он подумал: «А, может быть, эта довольно красивая, ещё молодая женщина, приснилась ему совершенно случайно (ведь такое бывает) в том самом заманчивом сне».

И он снова стал упорно вспоминать свой примечательный сон, но вскоре убедился, что кроме каких-то отдельных несвязанных друг с другом мелькающих образов, он не в состоянии ничего вспомнить. Тогда он опять ухватился за образ подростка, с которым произошло какое-то невероятное событие (теперь он в этом был абсолютно уверен), и которым, скорее всего, был он сам. Но кроме этой зацепки, которая уже сама по себе перепуталась в его голове, ничего конкретного он так и не вспомнил.

И тогда он решил рискнуть. Он решил напрямую подойти к этой притягательной женщине, ближе познакомиться с ней и, может быть, если, конечно, ему повезёт, постараться вытянуть ту загадочную цепочку, которая, вот уже две недели, не давала ему покоя.

Он подошёл к её столику и пригласил на следующий танец. Это было настолько необычно для присутствующих на вечеринке, которые его прекрасно знали, что все сразу прекратили свои разговоры и уставились на него удивлёнными глазами.

Во-первых, он всегда был отчуждённым от всех человеком. Кроме делового общения, ни на какие посторонние темы не общался даже с мужчинами. От женщин вообще бегал как от огня. Во-вторых, сейчас он подошёл к замужней женщине, у которой был ребёнок, и первый довольно смело заговорил с ней, предложив потанцевать (насколько все помнили, он никогда не танцевал).

И вот они танцуют медленный танец. Он долго молчит, она тем более. Наконец, он понимает, что время танца не бесконечно, и давно уже пора начинать действовать. Правда, с чего он должен начать, он так и не придумал, и. поэтому, решил начать экспромтом, то есть с чего попало.

«Вам часто снятся сны?» – Задал он первый вопрос. Этот вопрос был настолько неожиданным для неё, что она никак не могла придумать, что ответить, и, упорно стала вспоминать, что ей снилось в последнее время.

После продолжительной паузы, она всё-таки очень неуверенно ответила: «Да, снятся и довольно часто».

И здесь он понял, что нашёл зацепку и сразу перешёл в наступление.

«А в последнее время, вам не снилось, случайно, чего-нибудь такого, не совсем обычного, такого, что вас сбило с толку или запутало?»

Здесь он сделал паузу, подбирая слова, чтобы выразить довольно сложную мысль. Затем он попытался её выразить.

«И, самое главное, вы никак до сих пор не можете понять, что же всё-таки вам тогда приснилось, хотя вспомнить сон почти не можете, так только, отдельные фрагменты».

Он, наверно, никогда в своей жизни не произносил такой запутанной, такой нелепой фразы не только перед женщиной, но ни перед кем вообще. И он посчитал, что после этих абсолютно бестолковых, как ему казалось слов, женщина живо отправит его на место, да ещё скажет при этом что-нибудь колкое вроде: