…

Пробуждение наступает внезапно, и первое время никак не могу взять в толк – где я, и почему вокруг так темно. Что это было?! Кто я? Механик с грузового корабля или сумасшедший с дурки? Реальность буквально распадается на две части. Вот кто кому снится – бабочка монаху или… Вспоминаю крысу. Мрачный агрегатный отсек грузовика. Палату с дюжиной коек. Пытаюсь повернуться, и страх вновь стискивает сердце стальной хваткой – я словно мумия, навечно запертая в узком саркофаге. Значит, всё-таки сумасшедший… И теперь передо мною неразрешимая дилемма – выбираться обратно в палату или продолжить затянувшийся «поход»? Оба варианта, как кажется, связаны просто с непреодолимыми трудностями.

Неожиданно чувствую, как кто-то грубо хватает меня за ноги и тащит назад. Не успеваю ничего понять, как оказываюсь на полу возле кровати Кэпа.

– Ты чего туда залез? – удивлённо спрашивает Николай.

Я лежу, глядя вверх, а вокруг толпится вся безумная камарилья нашей палаты. И даже хитрая крыса тут как тут. Как ни в чём не бывало, сидит рядом и внимательно зрит десятком отражений моих Я в капельках воды на усах.

– Там лаз в стене есть, хотел посмотреть, куда ведёт.

– Лаз?

Николай встаёт на карачки и неловко лезет под кровать, отчего снаружи остаются видны лишь его ноги, обутые в больничные тапочки.

– Ничего тут кроме пыли нет, – доносится приглушённый голос, – Пошутил, что ли?

– Как нет? Я только что там был, – не верю я и ныряю обратно. Благо Кэп стоит рядом, и его пятая точка не нависает грозно над головой.

Но в стене нет никакой дыры. Только старые потёртые обои. Для верности я проверяю рукой надёжность стены. Сомнений никаких – здесь нет ничего похожего на дыру и даже на крысиную норку. Вот это поворот… А во что, позвольте спросить, я тогда лез всю ночь напролёт?

– Слушай, Николай…

Кореш отвлекается от чтения затёртой книжонки – «Проблемы борьбы с паразитами на кораблях дальнего космоса»:

– Что?

– У нас санитары, случайно, не роботы?

– Почему так решил?

Николай откладывает «Проблемы…» в сторону и ложится набок, чтобы хорошо меня видеть. Видимо, предложенная мною тема для вечерней беседы его дюже заинтересовала.

– Ну, смотри, как они двигаются…

В это время один из санитаров, разогнав пациентов по кроватям, подметает пол.

– А что не так? – спустя некоторое время спрашивает кореш, – Я ничего такого… Подозрительного… Как бы, не вижу.

– Приглядись к венику. Как он метёт.

Санитар не торопя события размерено машет жиденькой связкой сорговых веток. Но если посмотреть чуточку внимательнее, становится понятно, что веник даже не касается пола. И что таким макаром можно намести, большой вопрос.

– Да, ты прав. Ранее как-то не обращал внимания.

Николай пожимает плечами.

– Эй, товарищ санитар!

Уборщик останавливает неумолимое движение по палате:

– Чего тебе?

– Товарищ санитар, вы как метёте? Так же никто не метёт!

– Самый умный? – лицо санитара багровеет, – Помалкивай, давай, пока не зафиксировал. Буду я ещё всяких тупых шизиков слушать. Не нравится, как я мету, бери веник и давай сам, шуруй.

Высказавшись, презрительно окидывает взором нас с Николаем и продолжает «уборку».

Кореш же, получив отповедь, обращается ко мне:

– Видал! Точно не робот. Они на такое проявление высшей интеллектуальной деятельности просто не способны. Скорее всего, просто не хочет пылью дышать. А попробуй только не исполнить указание Каракурт – вот и «метёт».

И я соглашаюсь с проницательным соседом по койкам.

Ночь, когда палата по своему обыкновению наполняется скрипом, храпом и прочими «прелестями», долго ворочаюсь. Уснув прошлый раз в несуществующей норе, я странным образом прекрасно выспался и весь день чувствовал себя превосходно. И теперь, когда приступы сонливости накатывают удушливыми волнами, а сам Морфей ни в какую не идёт в гости, я, не дожидаясь приглашения от крысы, сам лезу под кровать к Кэпу.