Копия указала мне на скелеты, лежащие в гвоздях. Они шевелились, но спасать их было уже бесполезно, идти дальше они не могли…

Не смотря на, дополнительные увечья, возвращаться назад к «детишкам» я не хотел. Я снова взял молоток с ящиком и пополз дальше. Постепенно я приноровился вбивать гвозди и продвигаться по ним, попутно отбиваясь этим же молотком от змей и скорпионов. К паукам я привык, они ползали по мне, но не кусали. Время еле шло, а тот свет вдалеке не становился особо ярче. Обернувшись назад, дверь в комнату с «близнецами» была уже далеко. Когда заканчивались гвозди, приходилось ползти за ними назад, это занимало уйму времени, но иного выбора не было. Все мы старались держаться рядом друг с другом, это облегчало процесс и придавало уверенности. Сотни меня вколачивают гвозди в пол и лезут по ним к непонятному свету вдалеке. Мои ноги и руки были стерты до костей, постепенно я превращался в полу-скелет. Боль была то невыносимо сильной, то отступала.

– Сколько еще? – не выдержав, спросил я «копию», находившуюся рядом.

– Еще полжизни и доберемся, – ответила мне она, – Куда нам теперь спешить…

Прошли месяцы, это точно, и свет становился все светлее. Было обидно, что приходилось возвращаться назад за гвоздями. Мы хитрили, кто-то тащил только ящики, а кто-то вбивал гвозди, это немного ускоряло процесс. Постепенно мы все-таки добрались до того места, откуда шел свет. Это были два факела, которые светились ярким, белым огнем, что усложняло задачу пройти последние двадцать метров. Они лепили нас, резало глаза. Я вбил свои последние несколько гвоздей и вскарабкался на большую бетонную площадку. Лежа на спине, я по-прежнему испытывал боль и одновременно облегчение, что «гвоздичный путь» наконец закончился. Другие также влезали на площадку.

– Помоги! – слышал я голоса других людей.

Я втаскивал свои копии наверх, все помогали друг другу. Вскарабкиваясь, все тут же бросали свои молотки на пол. Не знаю почему, но я поднял два и запихнул их в карманы своего пиджака. Торчащие из карманов рукоятки меня не смущали…

Ад смог причинить нам ужасные боли и муки, но он не смог лишить нас человечности, пока не смог…

– Что нас ждет за этой дверь? – спрашивали все друг друга.

– Ничего хорошего, – пробормотал я, даже не поняв, услышал ли меня кто, или нет.

Кругом были одни мои копии, не изувеченные, как я, но также страдающие и стонущие от боли. Площадка перед дверью была практически заполнена толпой, нас было около сотни, плюс снизу еще пребывали люди. Дверь нужно было открывать, всех было не дождаться. Кто-то подошел к стене и нажал на кнопку, находившуюся на ней. Дверь заскрипела и начала подниматься вверх. Полностью открывшись, за ней появился постепенно рассеивающийся туман, наружу хлынул теплый, и даже слегка обжигающий пар.

– Нужно входить! – закричал кто-то из толпы.

Все ринулись за ним в следующее пространство Ада. Зайдя внутрь, мы оказались в метро, точнее на перроне метрополитена. Вдруг все начали издавать стоны, я тоже почувствовал сильную боль во всем теле. Оглядевшись, я увидел, что все мои копии начали принимать свой естественный облик. Все становились собой, изувеченными и изуродованными душами. Кто-то падал от боли, корчась в агонии на бетонном полу.

На стене висело огромное зеркало, подойдя к нему, я увидел свое отражение и ужаснулся. На моих коленях не было кожи, ноги были в крови, из груди торчали осколки ребер, пальцы на левой руке, да и вся ладонь, были стерты до костей. Из моей шеи сочилась кровь, и торчали сухожилия. Половины лица не было, просматривался череп, и этот запах, отвратный и тошнотворный, сладковатый на вкус гнилостный запах…