Ольга наводила порядок в сарае. Услышав голос, она вытерла руки о рабочее полотенце и поспешно вышла во двор.

– Вам кого?

Витковский обернулся и тут она его узнала.

– А, это вы. Я была уверена, что кто-нибудь придет. Присаживайтесь, – указала она на деревянную скамеечку без спинки, одиноко притулившуюся рядом с домом.

Витковский осторожно опустился на шаткую дощечку. Ольга осталась стоять, прислонившись к стене.

– Как вы поживаете? – неуверенно проговорил он, не зная, с чего начать.

– Неплохо, но вы ведь не тем пришли.

– Верно, Ольга, я… мы не понимаем… Короче говоря, мы хотели бы узнать, как вы здесь оказались.

– И только-то, – полуусмехнулась Смирнова. – Андрей говорил мне, что здесь отличное место и вы собираетесь или даже выкупили уже участок под застройку. Мне захотелось пожить в деревне, и я вспомнила его слова. А здесь действительно чудесно, Александр Христофорович. И я уверена, Андрюше бы тоже тут понравилось, если бы он был жив, – вздохнув, добавила она.

Авдеева ждала Ермолкина недолго – всего десять минут. Когда прокурор наконец появился, молодая журналистка уже лакомилась мороженым с вишневым сиропом.

– Прошу прощения, буркнул прокурор.

– Ну, что вы, лучезарно улыбнулась Авдеева. – Я понимаю, служба.

Покосившись в сторону соседей, Ермолкин счел за лучшее сделать вид, что не понял иронии. Он устроился поудобнее в фирменном кресле и, поколебавшись, заказал себе кофе за семьдесят копеек.

– Я вас слушаю, Олег Константинович, – отделяя ложечкой кусочек подтаявшего мороженого, обратилась к нему девушка серьезным, чуть ли не почтительным тоном.

– Я пригласил вас, Кира, потому что мне нужна помощь, – слегка хрипловато начал Ермолкин.

– В качестве представителя прессы, надеюсь?

– Ну уж точно не в качестве детектива, – отрезал прокурор и, слегка усмехнувшись, добавил:

– Кто вы там были, вице-Холмс?

– Вице-Ватсон. Спасибо, что повысили, Олег Константинович.

– Не за что. Надеюсь, вы помните печальные события прошлого лета? – переходя на серьезный тон, добавил Олег Константинович.

– Вы имеете ввиду убийства в Полянске?

– Да, но не только. В первую очередь я говорю о случаях браконьерства и о самоубийстве сержанта Куролесина в камере, точнее, так называемого самоубийства, с моей точки зрения. Обвинение в браконьерстве, Кира, отнюдь не повод лишать себя жизни.

Ложечка замерла на полпути.

«Однако, он прав», – подумала Авдеева, но ничего не сказала, ожидая продолжения.

Ермолкин перешел к сути не сразу. Пару минут он задумчиво помешивал сахар в чашечке. Отпив глоток, он наконец заговорил:

– Хорошо бы, Кира, тиснуть статейку в «Лужском листке» на тему браконьерства.

– А о каких конкретно фактах пойдет речь, Олег Константинович?

– Четыре случая только за последние пару месяцев и не только в Полянске. Это то, что нам известно, а ведь возможно и даже наверняка, ряд эпизодов еще не выявлено. Также и в остальные сезоны браконьеры давали о себе знать.

– Вопиюще, – прокомментировала журналистка.

– Так вот я убежден, что Куролесин был не главный в группе браконьеров и последующие продолжающиеся случаи подтверждают мое мнение.

Авдеева уже доела мороженое и теперь слушала с интересом.

– Итак, – продолжал размышлять прокурор. – Радиус, охватывающий места, где находили тушки животных, – тут Ермолкин споткнулся, неспособный выкарабкаться из своей мудреной фразы. – … В качестве эпицентра имеет Утёсово. – коряво закончил он.

– Вы меня заинтриговали, – заполнила паузу Кира.

– Я на это и рассчитывал, – улыбка Ермолкина была похожа на бармалеевскую.

– Что вы конкретно от меня хотите? – спросила девушка.