Внутри шевелится трусливое желание соврать, что я заболела и снова сделать это: спрятаться от всего мира в стенах своей квартиры. Ходить лишь на работу, а после возвращаться домой и пропадать в бесконечных сериалах. Так я жила три недели и почти убедила себя, что такая жизнь мне подходит. Пока не встретила Луизу в кафе. В тот день я убедилась, что он себя не спрятаться.

Поэтому часом позже я наношу под глаза щедрые мазки консилера, маскируя свое отчаяние, натягиваю джинсы и вызываю такси. Нужно не забыть заехать в супермаркет и купить гостинцев. Не только для отчима и Луизы, но и для Лидии, домработницы. Арсений ошибается. Я умею быть благодарной.

*******

– Ну зачем ты все это притащила, Аина? – ворчит отчим, глядя, как я выкладываю на стол все, что привезла: несколько видов фруктов, включая экзотический мангостин, бутылки со смузи, коробки с травяными чаями, огромную упаковку сушеного фундука и жутко дорогой цельнозерновой хлеб, выпеченный по какой-то модной технологии.

– Вам ведь нужны витамины, – я достаю вино и пытаюсь скопировать строгий тон сестры: – Это для Луизы. А конфеты для Лидии.

Машина сёстры стоит на парковке, но она сама до сих пор не спустилась. Раньше она всегда первой открывала мне дверь. Она, что, совсем решила со мной не общаться?

И словно в опровержение этих мыслей из гостиной доносится звук шагов, а через несколько секунд на кухне появляется сестра. В спортивных легинсах и топе, лицо влажное и раскрасневшееся. Явно вышла из спортзала.

– Привет, – ничто не выдает то, что между нами что- то не так: Луиза непринужденно мне улыбается, тон спокойный. Но я-то знаю, что это только из-за Петра. Не будь его, улыбка бы исчезла и осталась только голая вежливость.

Удивлённо оглядев заваленный стол, она поднимет брови:

– Ты скупила весь магазин?

Я чувствую смущение. Кажется, в попытке  опровергнуть сказанное Арсением я немного переусердствовала.

– Вино для тебя, – я тоже стараюсь улыбнуться. – То самое.

Луиза задерживается взглядом на бутылке, а потом кивает.

– Очень мило. Спасибо. Пап, я в душ, а потом все вместе обедать сядем.

– Опять паровая грудка? – усмехается отчим поверх кружки с чаем.

– Паровой лосось. Не стоит обвинять меня в неоригинальности.

Я смотрю вслед удаляющейся спине Луизы и не могу не задаваться вопросом: как ей удается? Может быть, Арсений ошибся и она никогда не любила Данила, если сейчас так легко со всем справляется? Тренируется, шутит, находит в себе силы готовить и улыбаться? Мне же хочется лежать под одеялом и ронять слезы. Совсем нет сил.

Если бы у нас все было как раньше, я бы наверное не удержалась и спросила, в чем ее секрет. Как ей удается продолжать радоваться жизни, когда самая важная ее часть пошла ко дну. Интересное, что бы сестра ответила? Что-нибудь вроде "Я слишком молода и красива, чтобы грустить", наверное.

Обед проходит спокойно. Луиза рассказывает о новых веганских рецептах и о том,  как эти блюда благотворно влияют на кровообращение, отчим не слишком старательно делает вид, что ему интересно, а я пытаюсь поддерживать беседу и изредка посматриваю на пустующее место справа от себя. Обычно там сидит Арсений. Даже один вид спинки стула  причиняет мне боль. Где он сейчас? Проводит время с Инессой? Она важнее, чем приехать к семье в Одинцово?

– Арсению можно записать сегодня прогул,  – не удержавшись комментирую я, когда мы с Луизой убираем со стола посуду.

– Он приезжает сюда через день, – сухо парирует сестра, захлопывая посудомойку.

Ещё один удар. Он приезжает сюда так часто, но именно сегодня не приехал? Из-за меня?