– Да, – неожиданно для самой себя сказала Лариса.

«В конце концов, не грустить же мне весь вечер!» – подумала она, заметив, как в этот момент уже прилично захмелевший Котов обнимает за плечи Алексея Макушкина, в лице которого нашел соратника по поглощению спиртного.

– …За твои творческие успехи, Леха! – долетел до Ларисы очередной тост Евгения, одним махом опорожняющего бокал.

Пьяненький Макушкин жал ему руку, лепетал какие-то ответные признания и пытался дать Котову автограф, но тот с возмутительной невоспитанностью игнорировал это похвальное начинание.

– Это ваш друг? – внимательно следя за Ларисиным взглядом, осведомился Василий.

– Муж, – коротко отозвалась она, слегка покраснев и почувствовав смущение оттого, что этот человек являлся ее законным супругом.

– Я смотрю, у вас не очень теплые отношения, – осторожно заметил Василий.

– Мне бы не хотелось обсуждать эту тему, – сухо ответила Лариса.

– Извините, я не хотел вас обидеть. Просто вдруг вспомнил свою семейную ситуацию.

– А что, у вас проблемы? – скосила взгляд Лариса в сторону девушки в джинсовом костюме, которая задорно смеялась, в то время как ее обнимал какой-то долговязый парень с прыщавым лицом.

– Да, есть такой момент, – уклончиво согласился Василий. – Нет, вы ошибаетесь, эта девушка вовсе не моя жена, – заметив взгляд Ларисы, прокомментировал он. – Влада всего лишь моя старая приятельница.

Он вдруг залпом допил шампанское и на некоторое время замолчал, уставившись куда-то в сторону.

– А вы, простите, чем занимаетесь? – решила перевести разговор на другую тему Лариса.

– Что? – очнувшись от своих мыслей, спросил Василий. – Ах, да… Я, знаете ли, поэт. А вообще преподаю в университете, на филологическом.

– И вы знакомы со всей этой публикой? – обвела глазами зал Лариса.

– Да, конечно. Я не скажу, что здесь присутствует весь литературный Тарасов, но значительная часть так называемой литтусовки имеет место быть.

– Просто мне показалось, что вы не очень хорошо в эту тусовку вписываетесь. – Почему?

– Потому что на вашем лице я не замечаю веселья. К тому же вы почти не пьете.

– Вы думаете, этим людям весело? – иронично спросил Василий. – Если так, то вы ошибаетесь. Весело им всего лишь по той причине, что они пьяны и радуются халявной жрачке и выпивке. На самом деле здесь никто особо не рад друг другу. В творческой среде царят зависть и лицемерие.

– А вы свободны от этого?

Василий неопределенно пожал плечами и тихо сказал:

– Я все-таки стараюсь уделять больше внимания непосредственно творчеству. Хотя сейчас сложно этим заниматься, если не имеешь еще и какую-то другую работу. Некоторые пишут всякий ширпотреб по заказу, как, например, небезызвестный Бельман, – сказал он, указывая на одного из лауреатов, который в этот момент в углу уже жадно целовал в губы совершенно другую девушку, а его бывшая спутница уютно устроилась на коленях Макушкина.

От Ларисы не укрылось то, что Котов плотоядно поглядывал на нее и даже поглаживал ее ногу.

«Ах ты, старый ловелас!» – возмутилась Лариса, ловя себя на мысли, что не ощущает никакой ревности.

– А Макушкин-то ничего себе! – игриво прозвучал голос девушки, сидевшей у него на коленях.

При этом она искоса бросила взгляд на Бельмана, следя за его реакцией.

– С пивом сойдет, – не замедлил откликнуться тот.

– Ну, если я с пивом, то ты – только с «Анапой», – пытаясь быть остроумным, ответил Макушкин.

– Ха! – только и смог отреагировать Бельман, демонстративно обнимая свою новую пассию.

– Андрюша – прелесть! – проворковала она, чмокая его в щеку.

Тут мимо Бельмана прошаркал главный лауреат вечера Степкин, который бросил на него неодобрительный взгляд и что-то пробурчал под нос. Бельман почему-то счел это бурчание личным оскорблением и заносчиво произнес: