Аркадий Григорьевич сделал очередную затяжку и вновь погрузился в думы. Он был уверен, что Лия в конечном итоге доберется к ним, но какая-то его часть всё же ещё продолжала сомневаться. С детства он научил её основам выживания в лесу: она хорошо стреляла из оружия, умела разводить огонь и добывать себе пищу, могла обустроить временное жилище и добыть воду практически из ничего. Но всё равно, для него она навсегда останется его маленькой принцессой, которую нужно оберегать и защищать.

А ещё он не знал, как сказать Лии, что ей и внучке отказали в привилегированной чипизации. А это означало, что её и Соню автоматически причислили к эргазомам, что на их языке означало «работники». В их иерархии это была самая низшая каста и подняться по «карьерной» лестнице для этого класса было невозможно. Этот статус закреплялся за человеком и его потомством пожизненно. Лет пять назад он подавал прошение «наверх», чтобы его чип отдали Лии и Соне, но в прошении было отказано. Поэтому по всем новым правилам, Лия не имела права свободно передвигаться. А ещё это означало, что они будут в вечном розыске.

Он сам, как и многие другие высокопоставленные члены общества, министры, отставные генералы и депутаты, прокуроры и главврачи, не далеко ушёл от эргазомов: их причислили к так называемым «синтаксисам». Одной из немногих привилегий, которыми они могли пользоваться, это свободное перемещение, правда только в своём регистрационном кластере, то есть не более чем за 50 километров в радиусе от места своей постоянной регистрации. Абсолютно все на этой планете были учтены, никому не удалось скрыться от их учётов. Не то, что в те времена в различных госструктурах, где любого человека могли потерять на раз-два.

Вообще, если для всего человечества привычный мир прекратил своё существование только вчера, то для Аркадия Григорьевича и Елены Петровны нормальная жизнь закончилась практически сорок лет назад. Все эти годы он всем сердцем надеялся, что не доживёт до этих дней, но видимо ему отведена особая роль в этой новой реальности, а вот какая именно, этого не знал никто. Поэтому он все эти годы особо не берёг своё здоровье: не брезговал абсолютно любым алкоголем, курил сигареты, а к спорту он вообще с детства испытывал отвращение. Но здоровьем он оказался крепче, чем предполагал сам.

Метрах в пятидесяти от его дома, точнее от участка, на котором ещё вчера утром возвышался его красивый трехэтажный особняк, на прошлой неделе была установлена опора двойного назначения. В народе их обычно называют вышками сотовой связи. Именно её установка и заставила поспешить Аркадия Григорьевича со сборами. Он знал, что это за опоры и для чего на самом деле они предназначались. Под видом улучшения качества сотовой связи, таким образом устанавливались видеокамеры, датчики контроля за движением, а также кое-какие приборы для локализации «несогласных». О последнем он не хотел сейчас думать. К счастью, на вышку возле его дома, по каким-то причинам, ещё не поставили видеокамеры, по крайней мере он их там не видел, потому и не боялся, что Лия придёт сюда.

От второй бессонной ночи и выпитого коньяка разболелась голова. Аркадий Григорьевич бросил окурок на землю, раздавил его ногой и собрался уже спускаться обратно в своё убежище, как у кромки леса, метрах в ста от него, он заметил какое-то движение. Приглядевшись, на сколько это было возможно с его старческим зрением, он заметил лишь слегка покачивающиеся ветки на дереве. «Показалось», – подумал он про себя, и спустился обратно в убежище. Он без сил рухнул на раскладушку и мгновенно уснул.