Мне исполнился двадцать один год, ему - двадцать пять. Уже тогда он казался мне очень умным, не по годам взрослым. И надежным. Знала бы я тогда, чем эта самая надежность для меня обернется.

- Все понятно, - сказала я, криво улыбаясь. - Значит, места в твоей жизни мне с Никитой теперь нет.

Я говорила об этом, как о решенном факте, на что глаза Николая сверкнули и в них появилось молчаливое предупреждение.

- Тебе некуда идти, Насть. Не глупи. Если так хочешь, переедем в комнату сына. А Кира и девочки - в нашу спальню. Я им матрасы надувные купил на первое время.

Надо же… У них все было продумано. И опять в голове замелькало «они, они, они». Они все уже решили, они сделали выбор, в том числе, и за меня. Я была сейчас одна против них двоих, а если учесть двух девочек, которые находились где-то в недрах нашей квартиры, и вовсе против четверых.

- Отдай!

- Нет, ты отдай! Это я первая увидела! - вдруг послышались голоса Вики и Маши, раздавшиеся из Никиткиной комнаты.

Я сорвалась с места и бросилась на звук. Когда добралась до двух нахалок, у меня сердце застыло, а потом зашлось в неистовом стуке. Старшая тащила на себя любимого мишку сына, в то время как младшая вцепилась в него с другого края.

- Ах вы, маленькие заразы! - вырвалось помимо воли из моего рта.

Я бросилась к ним, с ужасом видя, как голова медвежонка отделяется от туловища, когда Вика дергается назад. Схватила ребенка и встряхнула, но тут же меня отпихнули от нее с такой силой, что мне показалось, будто это был терминатор, не иначе.

- Не тронь моих детей, паршивка! - завопила Кира, оттесняя меня от своих отпрысков. - Иначе я за себя не ручаюсь!

Ужас сковал меня по рукам и ногам. Я только и могла, что пятиться к выходу из комнаты, озираясь кругом себя невидящим взглядом.

- Кир, уйми их! - гаркнул Коля, подоспевший на помощь, понять бы только кому.

Он обнял меня за плечи, повел куда-то, и все, на что я сейчас была способна, пребывая просто в невероятном шоке, это просто позволить себя увести из того места, которое больше мне не принадлежало.

А в голове билось только одно слово, явственно характеризующее этот цыганский табор, который Николай приволок к нам в дом:

«Саранча».

3. Часть 3

- Отпусти, - дернув плечом, велела я Коле, когда он завел меня в нашу спальню и плотно закрыл за собой дверь.

К звукам, доносящимся из квартиры, не прислушивалась, но этого делать было и не нужно. Громогласный зычный голос Киры достигал, казалось, каждого уголка дома.

- Настен, это ненадолго, клянусь! - взмолился Коля, отчего-то произнеся эти слова полушепотом. - Все наладится у них и ты их больше не увидишь.

- А ты? - зачем-то спросила я, вскидывая подбородок.

Как будто мне действительно было важно, станет ли Николай видеться с ними впредь, когда эта свора покинет наш… вернее, его дом. Ведь такое не прощают. С таким не живут дальше, просто переступив, как через обыденный факт.

- А я… буду иногда, конечно, - пожал муж плечами. - Вообще предпочел бы, чтобы ты никогда ни о чем не узнала.

Я прикрыла глаза и отошла на пару шагов. Пока не понимала, как к этому относиться. Как к предательству? Однозначно. Но если бы это семейство осталось для меня тайной, было бы мне легче?

- Почему ты не отвез их к своей маме? - выдохнула я, и Коля тут же напрягся.

Поджал губы, на щеках, покрытых светлой щетиной, заиграли желваки.

- Она ничего слышать не хочет ни про Киру, ни про девочек.

О, ну хоть один человек, который тоже был против этих троих, у меня имелся. Хотя, время покажет, как именно сложатся отношения свекрови и первой жены Николая.