Мы вышли с Йелой из Лунного коридора, а потому наши лунные циклы были одинаковы, и я воспринимала её сестрой, подругой и духовным учителем. Наши отношения складывались в нескольких расах*.

Я никогда не переставала восхищаться теми внешними и внутренними качествами Йелы, она казалась мне всё более удивительной и красивой. И она знала о моём отношении к ней, иногда мне казалось, что больше чем я сама.

Однажды, Йела пришла ко мне домой. Для меня до сих пор остается загадкой откуда она появлялась и куда снова исчезала. Она говорила, что не хочет ни с кем контактировать в перевёрнутом мире, где жила я, что люди не способны понять и услышать её, это могут только некоторые люди, и среди них я.

Она выключила свет в доме, зажгла свечи и ароматные палочки с запахом сандала и дамасской розы. Поставила на стол вино в хрустальных бокалах.

– Я знаю о твоих страхах, – говорила мне вкрадчивым голосом, он у нее бархатный и ласкающий слух. – В твоём мире они повсюду.

Я была обескуражена, бархат её голоса сводил меня с ума, открывая во мне те потаённые желания, в которых я боялась себе признаться.

– Я не пью… – произнесла я, и это было жалкой попыткой отгородиться от того, что уже волной бушевало у меня внутри.

– Вино, которое пьют двое, имеет особенный вкус, – сказала она, улыбаясь и разливая по бокалам густое, словно кровь, французское вино сорта мерло. – Вкус удавшейся жизни.

Она переворачивала моё представление о жизни, каждый раз заставляя меня удивляться и встряхиваться от налёта повседневности. Я всегда возводила спиртное в разряд не удавшейся жизни, но, видимо, вино для неё не было спиртным.

– Если ты почувствуешь этот вкус, не сорт винограда, не выдержку, не марку, а именно этот вкус – вкус жизни, то, значит, можешь позволить себе пить вино со мной, – произнесла она, протягивая мне бокал.

Я позволяла. Я пила вино и с каждой каплей, попадавшей в меня, ощущала, что земля уходит у меня из-под ног и кружит в насыщенном аромате счастья. Я смотрела на Йелу и не могла остановить ту волну, которая поднялась во мне. Хрустальный бокал стал точкой не возврата, а вино в нём было похоже на кровь, которая должна была пролиться сегодня.

– Красный цвет определяет ещё одну расу наших отношений, – она подошла ко мне и обняла за шею, а потом прильнула к губам. Произошел жаркий, головокружительный сладковатый на вкус поцелуй в гуне раджас*.

Я медленно падала в мягкий туман и теряла сознание от её прикосновений. Она обнажала меня до полного расслабления и была властна над моим телом. Я отдавалась, впервые в жизни я отдавалась, потому что доверяла. Она была так совершенна, что мне не было страшно, что будет что-то не так. Это как полагаться на саму себя, ты всегда знаешь, что сделаешь всё идеально и доведёшь начатое до конца. Именно таким было моё доверие, как самой себе.

Я не умела и не могла этого с другими близкими мне людьми, потому как знала их несовершенство, которое либо испортит начатое, либо приведёт меня к духовной смерти. Она же давала мне баланс: я умирала, возрождаясь. Как Вечность – ты есть и тебя нет.

Я летела в миллионы удовольствий, испытывая Ананду* и моё тело словно распадалось на атомы. Это длилось целую вечность, пока не наступила ночь. Красная ночь. Из окна на нас светила багровая луна. Она освящала лицо Йелы, делая её похожей на Кали*. Она заговорила со мной и голос её был уже не такой бархатистый:

– На Земле близость тел неизбежна, потому как обмениваясь светом из души, происходит близость и на телесном уровне. Но люди часто не обмениваются светом, а совершают лишь близость тел, которая приводит только к физическому удовольствию, не затрагивая больше ничего.