– Ничего я не хочу бездельничать! – повелся он на мою удочку. – Я буду самым лучшим добытчиком! – мальчик посмотрел на нас, гордо задирая нос.

– Вот и замечательно. А теперь пойдем!

К дому старосты мы шли молча. У его двора уже собралось много народу, кто-то, так же как и я, уходил на войну, а кто-то пришел проводить своих родных. Со всей деревни набралось не больше пятнадцати человек. В основном были совсем зеленые юнцы, не старше восемнадцати – девятнадцати лет. Среди них выделялись трое взрослых мужчин, один из них мельник, а двух других я не узнала. В деревне остались только мальчишки, да старики, которых тоже было немного. Еще человек пять взрослых мужчин, среди них заметила кузнеца Мечигора, портного дядю Митю, ну и Николауса естественно. Они остались на защиту деревни, если забрать и их, то смысла оставаться тут вообще нет никому. Можно смело паковать пожитки и уходить в Славайн. Решила поговорить на эту тему с Дорофеей, пока мы не ушли.

– Вам не кажется, что пора собирать вещи и переезжать в город? Там безопаснее, а здесь почти никого не осталось. Смысл оставаться в деревне? – внимательно посмотрела на знахарку.

– Ты все правильно говоришь. Да вот только, как можно бросить все? Да и кому мы нужны в Славайне? – Дорофея нервно теребила платок.

– Здесь небезопасно, вы же понимаете это? Где гарантия, что амулеты, заряженные мной, не разрядятся со временем? Горстка из пяти взрослых мужчин не сможет вас защитить. Вы же сами это знаете! – когда я заводила этот разговор, была не уверенна, что стоит уходить. Но проговорив мысли вслух, поняла, что уходить надо именно сейчас вместе с нами, так будет безопасно. Потому что потом они сами вряд ли дойдут.

– Мы с Николаусом можем заряжать их, конечно, не так хорошо, как ты…

– Не занимайтесь самообманом, ваши амулеты перестали действовать на нежить! – грубо перебила ее. – Вспомните случай, когда мы ходили за хворостом! А Николаус давно бы уже бегал серой тенью в тумане вместе с нежитью, если бы я вовремя не подоспела! – чем больше говорила, тем сильнее становился страх за дорогих мне людей. Уверенность в том, что их нельзя оставлять в деревне, окрепла окончательно.

– Но, Катюша, как я могу оставить дом? А если мои мальчики вернуться, а нас нет?

– Оставите записку. К тому же, кого вы обманываете? Пока война не закончится, никто не вернется домой, а там уже и вам можно будет возвращаться. Я настаиваю, чтобы вы покинули деревню вместе с нами, потом это будет небезопасно. Пойдемте к старосте, надо решить этот вопрос. Может легионеры согласятся подождать пару дней, пока люди соберут пожитки, – не дожидаясь ее ответа, развернулась и пошла к воротам, ведущим к дому старосты.

Он нашелся быстро. Даже не пришлось заходить в дом. Староста Савелий был во дворе и помогал седлать коня своему юному сыну Владимиру. Пожилой мужчина выглядел мрачным, видно было, что сильно переживает.

– Прошу прошения, что отвлекаю! – подошла к нему ближе. – У меня к вам серьезный разговор! – староста одарил меня хмурым взглядом, но все-таки кивнул головой, давая понять, что слушает.

Не стала ходить вокруг да около и выложила все свои умозаключения и предложения. Пока говорила, он молчал и даже, когда я закончила, еще долго ничего не отвечал.

– Все ты ладно говоришь и правильно. Только об одном не подумала. Там мы никому не нужны. Где мы жить будем? – наконец-то, ответил старик. – Бесплатно в дом никто не впустит, а на постоялый двор денег не хватит. Так что девонька, хотим, не хотим, а придется остаться в деревне и выживать, как можем. Осенью надо подати платить, а, чтобы их платить, на полях кто-то должен работать. Большинство из нас земледельцы, только кузнец да портной смогут найти работу в городе, – Савелий объяснял мне все, как маленькой. Я бы и сама это поняла, да только не думала, что в этом мире настолько все плохо. «Почему правительство не заботится о своих людях, даже если это простые крестьяне? Если они не выживут, кто будет обеспечивать войска и горожан провиантом?» В моей голове не укладывалась структура этого государства. На мой взгляд, если и дальше так пойдет, то скоро воевать станет некому. Такое впечатление, как будто, кто-то специально все разваливает.