Она пришла к Кристине еще раз, пыталась предлагать больше денег и объяснить, насколько это важно для нее, но получив прежний отрицательный ответ, будучи суеверным и впечатлительным человеком, Лия подумала, что в этом есть знак свыше, и решила отложить операцию, чтобы понять, в чем именно он заключался. С тех пор она целиком сосредоточилась на карьере.

Лия зарегистрировалась в одном из крупных международных модельных агентств. Спустя пару лет работы в нем она согласилась уехать на работу моделью в Париже, собрала чемодан и, попрощавшись с Яной, своей подружкой и компаньонкой по съему московской квартиры, отправилась во Францию, где провела несколько лет, редко возвращаясь в Москву.

Она долго не встречалась с матерью, не знала, что с ней стало, как она живет. Их связь оборвалась, оставив темный, тошнотворный осадок. Лия не хотела ее знать. Сестра Марина превратилась в невысокую, плотную женщину с круглым лицом и выдающимся подбородком с ямочкой. У нее были светлые короткие волосы и глубокие голубые глаза, которые обе сестры унаследовали от своей красавицы матери.

Марина была немногословной и работящей. Она приезжала в Англию к Лие пару раз, но они никогда не касались темы родителей. У них сложились теплые отношения. У Марины было двое детей, она была замужем за моряком и работала в Ялте шефом-кондитером одного из самых престижных ресторанов, а мамой называла тетю Киру.

Когда она гостила у Льюисов, их дом превращался в один большой праздничный торт, пахнущий ванилью, фруктами и шоколадом. Сестры то и дело хлопотали на кухне: пекли, варили, кулинарили.

К тому времени, когда Лие исполнилось тридцать пять, она стала профессиональной международной моделью, украшающей своим красивым лицом и отточенной фигурой не одно глянцевое издание. Она иногда снималась в нижнем белье, но никогда обнаженной, потому что стыдилась своих рубцов, которые хоть и давно сошли с ее тела, но не давали покоя ее душе.

Сама того до конца не осознавая, она ненавидела мужчин, презирала их и не доверяла, какими бы положительными героями они ни являлись. Она считала своих ухажеров бабниками, лгунами и просто ненадежными людьми, никогда при этом не анализируя, почему она так думала, и не выказывая своих мыслей ни единым жестом. Со стороны, пожалуй, она казалась даже не высокомерной, а просто холодной и беспристрастной женщиной, которую интересовали только она сама, да русские, брошенные родственниками в детдом дети, которым она помогала, организовывая благотворительные вечера в Лондоне.

Она не думала о мужчинах, искусно отгораживаясь от всех потенциальных отношений, которые бы длились дольше, чем несколько дней. В ее мечтах было одно: суметь обеспечивать себя и максимально самостоятельно обслуживать свои дорогостоящие запросы. Она работала на износ, нарочно оставляя свободное время лишь на массаж, йогу и шопинг, чтобы ни один мужчина не мог целиком захватить ее внимание и умолял бы уделить ему хотя бы минуту ее драгоценного времени.

Ей не удавалось найти мужчину, который был бы полной противоположностью любовников ее матери, и всякий раз она ухитрялась найти хотя бы одно качество, которое бы незамедлительно отвращало ее от потенциального жениха и заставляло бежать прочь, оставляя его в полном недоумении и не оставляя ему ни малейшего шанса на исправление ситуации.

Она не понимала, что убегала на самом деле не от них, а от своей главной проблемы, которую она не осознавала на протяжении многих лет, и в свои тридцать пять лет она не могла назвать ни одного мужского имени, которое хоть что-то бы значило для нее, пока она не встретила Артура.