Мы ехали на студию, чувствуя себя дилетантами. Было обидно, что я, будущий юрист, ничего не мог возразить. У меня с С. был кредит доверия на студии, поэтому мы не отчитывались, что будем снимать. Пришлось рассказать главе студенческого телевидения Дмитрию о произошедшем. Он отчитал нас за необоснованный риск повреждения оборудования. Его могли испортить, если бы кто-то из охраны начал рьяно выхватывать камеру или микрофон. И вообще, съемки в таких местах согласовываются прежде всего с ним. Мы думали, нам запретят дальше снимать фильм.

На следующий день Дмитрий поехал за кассетой. Сотрудники охраны отдали ее при условии, что снятый на автовокзале материал будет удален. Мне было жалко лишаться красивых кадров. Я загрузил снятое целиком на жесткий диск. Объективно я понимал, что ситуация исчерпана. Всем было без разницы, используем ли мы этот материал. К концу декабря съемки первой половины фильма были завершены. Мы решили сделать небольшой тизер к проекту, чтобы его разместили на официальном сайте академии. Хотелось подогреть интерес потенциальной публики.

Перед съемками второй половины фильма у нас образовался трехмесячный перерыв. Было время сделать черновой монтаж. Первое время я собирал фильм вместе с С., но он так увлекался, что не хотел останавливаться. Мне же надо было успевать работать, делать конспекты и встречаться с О. Наше творческое видение с С. совпадало, поэтому я доверил ему самостоятельно монтировать фильм.

Эту сессию у меня получилось окончить без «хвостов». О. тоже преодолела сложности и сдала все без троек, заработав стипендию. Я стал полностью содержать ее: оплачивал еду в столовой, продукты в магазине, водил в кафе. Однако меня смущало, что она до сих пор общается с Владом. О. принимала от него деньги и периодически виделась с ним. По утрам она обнимала меня, а после занятий могла исчезнуть на несколько часов. Когда мы однажды обсуждали это, О. сказала, что пока не готова прекратить общение с ним.

– Девушек, вступающих в отношения с несколькими парнями, называют соответствующе, – сказал я.

Она дала мне пощечину. Я разозлился и ударил в стену.

– Я думала, ты мне сейчас залепишь, – испуганно сказала она.

– Я никогда не ударю женщину. Для меня это табу.

– Уважаю. Так могут только настоящие мужчины.

Она произнесла это, словно ей приходилось испытывать побои. О. рассказывала, что ее отец был жестким и молчаливым. Однако она не говорила, что он бил ее. А случай в летнем лагере, когда ее избили подростки, вряд ли к этому относился. Ей было тринадцать. О. толкнули на железную кровать, она зацепилась ногой за острый железный угол. С передней части голени вырвалась часть мяса. С тех пор у О. огромный шрам на ноге.

Мне не нравилось, что все мои поползновения О. ограничивала петтингом в одежде. Как-то она в коротких шортах забралась на меня, расстегнув мне джинсы. Начала тереться о мой эрегированный орган в трусах. Она так извивалась, что я не удержался, кончив себе в боксеры. По идее все для этого и затевалось, однако меня это смутило. Я опасался, что она посчитает меня «скорострелом». Быстрым движением я застегнул джинсы, чтобы О. не заметила пятно на трусах, и под надуманным предлогом ушел из комнаты. С того времени я старался сдерживать себя, чтобы снова не попасть в такую ситуацию, – подавлял свое возбуждение. О. стала это замечать. Заявила, что мой член слишком мягкий и мне следует сдать анализы.

Я и сам запутался, все ли со мной нормально. В памяти всплывал случай с проституткой, когда у меня вышло лишь после усилия над собой. Я пошел к урологу. Как назло, врачом была женщина. Опершись на локоть, закрывая ладонью глаза, я рассказал, что у меня проблемы с эрекцией. Она назначила мне сдать анализ крови на гормоны и мазок на инфекции. От анализа из уретры я буквально выл, схватившись за край стола. Медработник сказала, что мужчины, бывало, падали в обморок от этой процедуры. Ужасная боль преследовала меня в течение всего дня: я мочился, стиснув зубы. Каково же было мужчинам, которые снимались в экстремальном порно с введением металлических предметов в головку члена. Через пару дней я забрал результат анализов. На листочке было подозрительно много написано с обведенными цифрами и подчеркиваниями. Врач сказала, есть подозрение на инфекцию. Назначила сдать мазок повторно, уже платно. Я переживал, что мог заразиться от единственного неудачного секса в жизни. До получения результатов не мог ни о чем думать. Забавно, что пару месяцев назад в этой больнице мы снимали сцены для фильма со мной. Искусство предсказало реальность. Я весь вечер просидел у окна в комнате, наблюдая как свежий снег превращается в слякоть. Жадно вдыхал в форточку мартовский влажный воздух. В наушниках бесконечно звучал трек Леди Гаги «Poker Face (Jodi Den Broeder Remix)». Мне надо было держать все переживания в себе, чтобы никто не узнал об этом.