– Ты такая потрясающая! Ты самая лучшая! Ты сводишь меня с ума! – говорил, целовал, говорил слова из дешевых мелодрам и раздевал. А потом буднично поднялся. Ловким, привычным движением стянул брюки, достал пластиковый пакетик с запахом клубники. Фу! Будто с огромной высоты упала головой в асфальт! Здесь ведь только что цвели райские сады. А теперь – лишь казенный запах простыней и пошлый, приторный ароматизатор на кончиках чужих деловитых пальцев. Как неловко, как стыдно, как противно! Где моя одежда, что я здесь делаю?

О нет, сразу обнял, заласкал, все сразу понял, опытный котяра.

– Я должна тебе сказать… – шепнула ему на ухо. – У меня еще никогда этого не было… Я боюсь. Я еще ни с кем, ничего и никогда…

Он отреагировал так, как нужно было, чтобы исчезли все сомнения.

– О, моя девочка! Да ты что! В самом деле!? – прикинулся счастливым, и я поверила. Я слишком хотела верить. – Любимая моя девочка! Все будет хорошо! Не бойся! О, ЛЮБИМАЯ моя! Ты не пожалеешь!

Нырнул вниз и сливочные волны покатились по горизонтам, клубничный ароматизатор стал в тему. С тех пор, аспиранточка, я не терплю запах клубники. Понимаешь, о чем я? Понимаешь ли ты, что такое райское яблоко, запретный плод со смесью наслаждения и стыда, потому что под покровом ночи можно? Все было можно в ту ночь. Зажглась сверхновая в животе, ловко, с математической точностью. Он умел доставить наслаждение. Никакой боли я не почувствовала. Я стала женщиной в опытных руках. В целом, это неплохо. Некоторые знакомые девочки лишались невинности чуть ли не в подворотнях, напившись, с какими-то студентами, а то и вовсе дворовым быдлом. А мы эту ночь спали вместе, обнявшись, как нашедшие друг друга половинки одного целого. Просыпались, чтобы снова заняться любовью и засыпали вновь. Казалось, что теперь ничто не может разлучить нас.

Утром мы завтракали в пустом ресторане. Он смотрел затуманенным взором прямо в душу. А слова были лишними, были лишь способом послушать музыку любимого голоса.

Отвез домой, сказал на прощание:

– Я тебе позвоню, любимая! Я тебе обязательно позвоню и скоро мы снова встретимся.

– Чтоб быть навсегда? – игривым тоном задала, казалось, бессмысленный вопрос. Была уверена в этом настолько, что шутила на эту тему.

– Чтоб быть на-все-гда!

В ту секунду со мной говорил мой ласковый и прекрасный мужчина, который как будто вот-вот собирался предложить мне руку и сердце.

А лучше бы он был грубым, злым и вообще настоящим козлом, кто он и есть. Так мне было бы легче смириться с тем, что произошло после. Ни вечером, ни на следующий день, ни через неделю он не позвонил. Я проплакала в подушку восемь ночей, засыпая от усталости. Раздобыла его рабочий номер. Трубку взяла секретарша. У нее был такой мелодичный голос, что я сразу поняла: он с ней тоже спит. Я не знала, что сказать. Но попросила соединить, мол, с господином, по срочному поводу, да, ну вы же знаете, снимается новый ролик вашего шампуня, я модель… Ох, да, модель самого несчастного существа на свете.

– Алло! Я слушаю! – в трубке раздался до боли, до нечеловеческой боли, родной голос. Звонкий, энергичный, ни разу не страдавший за эти дни. От сексуальной хрипотцы не осталось и следа. Это у меня галактики взрывались каждое утро в первые же секунды пробуждения. А от него веяло стабильностью, радостью бытия и отсутствием любых хлопот, кроме собрания директоров. Представляла окружающие его серые офисные стены, стеклянные перегородки, кожаные диваны. Весь этот пропитанный успехом и гонкой за сверхприбылями мир. Туда мне не было хода.

– Антон! Это я… – хотела сказать трепетно-нежно, а получилось надрывно и жалко.