– Она-то зачем? – Алекс поморщился от неприятных воспоминаний. Любое его пересечение с Доной было стрессом и часто заканчивалось скандалом. Своим наглым вторжением в личные границы окружающих она бесила его.

– О, Дона – настоящий бриллиант. Поставь перед ней цель, и она прорубит к ней дорогу даже сквозь недра Тартара. Эта женщина будет тянуть всех нас. Она вознесёт и удержит на вершине твой авторитет, будет сражаться за него. Краткого общения мне хватило, чтобы ощутить мощь её характера.

– Ты с ней познакомилась?

– Именно. После нашего разговора я заглянула в бар, где она как раз заканчивала статью о тебе. На этой почве мы и разговорились. Я уже подкинула ей мысль, что ты из тех людей, которым мало одной страны. Такие космополиты и берегут судьбу всего мира, заседая в ООН. – Алекс весь обратился в слух. – К счастью, с каждым годом Организация набирает мощь непреложного авторитета. Существовавшие некогда неудобства с выборами постоянных и временных членов, давление со стороны отдельных государств удалось устранить. Оплот мирового спокойствия, Организация – наша единственная возможность взойти именно на ту трибуну, с которой ты сможешь вещать на весь мир. Боюсь, тебе действительно придётся оставить свой нынешний пост. Но не ради должности министра. Когда ты возглавишь британскую делегацию ООН, мы приложим все усилия, чтобы Совет Безопасности выдвинул на выборах твою кандидатуру. Твой отец погиб в последней войне, как герой. Это произведёт большое впечатление и заставит всех обратить на тебя внимание. Прости, что манипулирую болезненными для тебя фактами.

– Прощаю. Ведь ты досконально всё спланировала.

– Должность Генерального секретаря – не цель для нас, а средство. Возможность заставить слушать тебя. Но, напомню, путь будет тяжёлым. Добиться всего этого в короткий срок мы сможем, только идя по головам. У тебя неизбежно будут завистники, которым плевать на политику, их интересуют только чины и привилегии. Вместе со мной и со своей командой ты, наверное, справишься.

Полина замолчала. В целом план ясен и, судя по началу её речи, воплотить его не составит труда. Как может быть иначе, если на их стороне сам Олимп? У богов везде есть связи. И всё-таки Алекса насторожило слово “наверное” в конце её речи. В чём гаргулья не уверена до конца? Он так её и спросил.

– В любом деле есть “но”, – справедливо заметила она. – Ты же человек. Людям свойственно эмоционировать, зависеть от мнения других. У тебя есть жена и шестилетняя дочь. Сложно придётся не тебе одному, но и им. Вдруг в какой-то момент ты решишь, что с них хватит. Что они не заслуживают такого давления и стресса. Плюс, как бы ни были хороши мысли, не все их можно воспроизвести на словах. Твои идеи могут быть неверно поняты. Тебя могут покупать, тебе могут угрожать, заставлять делать что-то, противоречащее твоей сути. Или вмешаются внешние факторы, которые пустят всё под откос. И, как любой человек, ты можешь заболеть, в конце концов.

– Жизнь вообще полна препятствий. Что же теперь, сидеть сложа руки? – Возразил политик.

По лицу гаргульи снова разлилась нежность. Она протянула руку через стол и провела ладонью по волосам человека. Это наполнило теплом его сердце. Сейчас, ночью, он позволил себе отпустить на волю мысли и чувства. И тоже без стеснения любовался прекрасным лицом. В глубине сознания он помнил, что этажом выше спит его семья. Он всем сердцем любил женщину, которая целыми днями волновалась за него, и сейчас продолжает видеть тревожные сны в их спальне. Но что-то непреодолимое тянуло его и к женщине, сидящей напротив. Самое необъяснимое, из-за чего она кажется такой родной? Неужели любовь его предка к её матери сохранилась и в сердце Алекса? Поэтому теперь он чувствует себя готовым на всё ради дочери Гару? Или она за пару часов пребывания возле него сама по себе стала такой нужной?