– Что сегодня будем читать? – нетерпеливо спрашиваю я.

Лиза садится на диван по-турецки, вытягивает книгу из небольшого тканевого рюкзачка, а я устраиваюсь поудобнее рядом.

– «Вино из одуванчиков». Рэй Бредбери.

– Интересная? Сама уже читала?

– Угу. Не один раз. Обожаю ее. Там, конечно, хватает всякого… фантастического и нереального. Но самое главное, что она о лете. Поэтому я ее и принесла. А само вино из одуванчиков в этой истории – что-то особенное, словно экстракт теплых дней, разлитый по бутылкам. Лекарство от хандры, настоянное на летних цветах и солнечных воспоминаниях. Потом оно помогает людям держаться всю долгую холодную зиму… Вот бы можно было сохранить наши летние дни, а потом открыть и насладиться ими, когда понадобится, – мечтательно вздыхает Лиза. – Знаешь, мы тоже могли бы попробовать собрать одуванчики и приготовить такое вино…

Киваю.

– В общем, слушай, – она переворачивает первую страницу и начинает читать.

А я слежу за ее губами и не хочу никакого вина из одуванчиков. Пусть лучше это лето никогда не заканчивается.

В книжке один из героев изобретает машину счастья. Но что-то идет не так. Его собственный сын, тайком забравшийся в эту машину, вылезает оттуда в слезах, а потом решает попытаться и его жена. Выясняется, что машина показывает людям то, чего в их жизни никогда не случится, или то, что давно уже в прошлом. Тогда женщина называет изобретение мужа «машиной горя». И я с ней согласен. Мне не нужна машина счастья. Я уже счастлив, когда Лиза рядом.

Этот тайный мир – наше убежище. А настоящий, где есть другие люди, уходит на второй план. И кажется, что возвращаться туда вовсе не обязательно.

Раньше у меня были девушки, но ни с кем не было хоть на каплю так же комфортно, как с Лизой, ни с кем я не чувствовал себя настолько настоящим. Наверное, это все потому что и в ней нет никакой фальшивости, ужимок и манипуляций.

Мне кажется, что я люблю ее. Даже когда она жует с набитыми щеками, ржет как лошадь, и изо рта летят крошки, даже когда она размазывает зубную пасту по моей новой футболке и пачкает тушью подушку, хотя я столько раз говорил, что ей вовсе не обязательно краситься…

Если бы меня не влекло к ней с неимоверной силой, я бы решил, что отношения между нами скорее дружеские или как между братом и сестрой. Но это не так. Просто я никогда не был по-настоящему близок с девушкой, никогда так никому не открывался. Все строил что-то из себя, стараясь выглядеть классным… А сейчас самое классное в том, что есть мы.

Я точно знаю, что люблю ее. Но как мне понять, когда уже можно признаться? Когда наступит подходящий момент, чтобы отпустить на свободу эти сокровенные слова?

Я все еще иногда замечаю новые синяки на ее теле, хоть и реже. Но, как и Лиза, убеждаю себя, что осталось подождать совсем немного. Ведь я дал ей слово.

Так незаметно проходит еще неделя, июль подходит к середине. Я думаю, что подарить Лизе на день рождения, и готовлюсь объяснить родителям, что эта девочка теперь будет жить с нами, пока мы с ней не сможем снять отдельную квартиру. Представляю их реакцию и подбираю аргументы поубедительнее. Отец, скорее всего, будет против, скажет, что еще рано и надо сначала чего-то в жизни добиться. А мама, может, даже обрадуется и предложит поскорее сыграть свадьбу. Есть и другой план – уговорить их продать бабушкин дом и использовать эти деньги… Конечно, ни о каких съемных комнатах в коммуналке или общежитии не может быть и речи, не хочу, чтобы она жила с чужими людьми. Как только вернусь в Москву, я тоже займусь поиском подработки после учебы. У нас все обязательно получится.