Можно ли было назвать любовью тот нелепый случай с однокурсником. Какими смешными девушке сейчас казались те переживания…Как блеклы и неказисты они были на фоне зарождающегося чувства к Васелю, ненужного, опасного, неизбежного для нее… Он не должен обо всем этом знать…Он не должен понимать, насколько она незрела в этих вопросах. Насколько уязвима и открыта перед ним…

– Давай не будем об этом… – Попыталась она ответить как можно более увертливо… – Поверь мне, не было ничего, стоящего хоть какого – то внимания.

Он лишь усмехнулся.

– Гораздо интереснее было бы послушать тебя, Васель, –  попыталась развернуть тему в его сторону Влада, –  я бы даже могла написать об этом пару строк. Поверь, твоему образу не помешало бы пару романтичных аккордов на фоне всей той жести, что есть в СМИ…

Васель молчал. Думал.

– Не знаю, есть ли смысл об этом писать. Ты же понимаешь, мы, арабские парни, очень влюбчивые. –  Он хитро улыбнулся, бросив на девушку быстрый взгляд, а ее почему – то сильно кольнуло. Да, влюбчивые и переменчивые, это правда.

– И все же. Ведь явно была самая первая…

– Ладно, отвечу так. Можешь даже об этом написать. Была замечательная девушка, отношения с которой вопреки воле и желанию обеих наших семей, развивались быстро и стремительно, но ни к чему не привели. Я быстро вернулся на землю, поняв, что это детское увлечение.

– А она?

– Она? –Васель задумался, –  ну что, она? Так и осталась витать в облаках, можно так сказать. Поверь мне, ничего хорошего из этих отношений не вышло. Она восприняла все слишком серьезно, наломала дров, как вы говорите в России. Я жалею о тех отношениях. Единственное хорошее, что они мне дали –  это любовь к поэту Джибрану Халилю Джибрану. Она его любила. Пожалуй, это единственное, в чем наши вкусы оставались неизменны. А вообще, мне кажется, мы слишком много говорим о прошлом. Настоящее куда более интересно. А уж как интересно наше ближайшее будущее…

Васель властно протянул свою руку к Владе, провел по щеке, не отрывая взгляда от дороги. Его кисть как – то плавно проскользнула ниже, наконец, найдя себе приют у нее на оголенной коленке.

Она не стала дальше развивать эту тему, рассматривая меняющиеся по мере движения пейзажи за окном, не мешая ему и прислушиваясь к своим ощущениям. Он нежно поглаживал коленку. Становилось все более волнительно и немного тревожно.

– Куда мы едем? –  почему – то напрягшись, но все же не препятствуя действиям мужчины, смущенно спросила она.

– В самое романтичное место этого города.

***

Их спортивный автомобиль уверенно преодолевал крутые виражи по серпантину, устремляясь к смотровой площадке на горе Касьюн, самом загадочном и впечатляющем месте Дамаска. На КПП солдаты почтительно расступались и отдавали честь. О его приезде, видимо, знали заранее. И вот, они въехали на саму смотровую площадку – прямую дорогу почти на вершине горы, на которой уютно расположились маленькие кафешки и красивые рестораны с прекрасным видом на город. Но Васель к удивлению Влады не стал останавливаться ни у одного из них. Он уверенно ехал все дальше и дальше туда, где дорога поднималась еще выше, чтобы обогнуть самую вершину и начать движение вниз, как вдруг резко остановился и умело припарковался в считанные секунды у бордюра. Из окна девушки открылось захватывающее разум и дух зрелище –  миллионы светящихся точек, рассыпанных у подножья. Она много раз поднималась на Касьюн, одна и с друзьями, но все же не чувствовала такого волнения и восхищения. Кажется, даже воздух в тот день был заряжен каким – то волшебством.

– Люблю именно это место, – словно находишься на взлётной полосе. И никакие кальянщики и зазывалы в рестораны тебе не мешают пообщаться с городом… – проговорил он, как и она не отрываясь от захватывающей картины внизу. В его словах была любовь и привязанность к Дамаску.