- Не приближайся к ней, предупреждаю тебя.

- Главное сделай из нее подобие женщины, чтобы стыдно не было нам всем потом.

- Проваливай я сказал, - зло выговариваю, готовый втолкать его из дома руками.

Закрываю за ним дверь пнув ту ногой. Никаких нервов нет рядом с ним.

Бросаю ключи от машины на тумбу и стягивая с шеи галстук иду наверх, где сталкиваюсь с Алисой.

Застываем соприкасаясь плечом к плечу.

К телу приливает жар, который перетекает от нее. Отдаюсь порыву и развернувшись к ней встаю вплотную, прижимая девушку к стене.

Дышим, словно только что сошли с дистанции марафона.

Взгляды скользят по лицам обоих пожирая и впитывая отметины времени на них.

- Стас… - на вдохе произносит мое имя, а я на выдохе ее:

- Алиса…

До невозможности хочу взять ее на руки и отнести в свою комнату. Огромным ластиком подтереть то, что было. Затоптать те угли что почти сотлели и развести новый костер. Гораздо больше, гораздо горячей…

Хочу смять ее губы своими и присвоить их, стирая чужие поцелуи и руки на ее теле. Чтобы она забыла, что значит быть с кем-то другим помимо меня… Я так хочу…

Уже так близко. Веду носом по ее щеке запечатывая пустоту внутри ее запахом, всей ею и мазнув по коже губами приближаюсь еще плотнее.

- Что ты делаешь? – вновь спрашивает, когда мои руки уже сжимают и гладят жадно ее талию вновь запоминая забытое тепло.

- Сам не знаю, Алиса. То, что желает мое тело.

- Не так давно, ты рядом со мной без отвращения стоять не мог.

- Потому что помню, как Егоров совал свой грязный язык в твой рот, - стискивая челюсти отвечаю.

- А я представляю, как выглядит твоя невеста. Как ты делал ей предложение… ребенка…

- И кто в чем виноват?

- Нет здесь виновных, мы все люди. И все живем дальше. Смысл застревать на чем-то одном, а тем более прошлом? - пожимает плечами, только глаза не обманывают.

Нет и капли правды. Нет здесь гребаной правды!

- Почему вы с ним расстались?

- Стас, прекрати, - тут же пытается выкрутиться из моих рук и уйти.

- Нет, отвечай, - беру ее за плечи останавливая.

- Тебя это не касается, ясно? – прикрикивает, но тут же стихает.

- Он знает о ребенке?

- Да что ты прицепился ко мне и нашему ребенку? Я тут кажется для другого, и моя жизнь тебя вообще не должна волновать. Хватит уже. Ты нанял актрису за огромную сумму, так дай отыграть.

- Ты мне снова не договариваешь что-то. Значит я буду искать ответы не тут.

- А не слишком ли много внимания ко мне и Паше? Может быть вспомнишь, что у тебя беременная невеста? Или может ответишь мне, зачем все это представление придумал твой отец?

- А вот это тебя не касается.

- Ну конечно, требуешь ответов на вопросы, но на мои отвечать не собираешься.

- Ты изначально молчала. Поэтому я имею право сейчас не говорить ни слова.

- Иди к черту, Багров. Ни на что ты не имеешь права в отношении меня.

- Замолчи, Алиса, - сильнее сжимаю свои пальцы, окольцовывая ими ее тонкие руки.

- Нет, иди… - молниеносно притягиваю ее к себе и целую…

Обхватываю ее губы своими. Протискиваю между ее губ язык сталкиваясь с ее острым и таким влажным, что пытается вытолкать мой. Наслаждаясь мазохистской пыткой, выстроенной мною же.

Но не проходит и десятка секунд, как ее оцепенение спадает, а на мою щеку обрушивается хлесткая пощечина.

- Не смей ко мне прикасаться, мерзавец. Не смей даже близко подходить и трогать грязными руками.

Разворачивается и сбегает по лестнице вниз, пока я стою и в какой-то мучительной и извращенной тяге облизываю свои губы, держась за горящую огнем щеку.

Алиса

Как же это больно. Как больно быть рядом с ним. Обещать и клясться себе в том, что ты никогда не позволишь ему подходить близко или прикасаться, и каждый раз проигрывать. Теряться в его глазах и искать в темных омутах понимания.