Качнувшись, юноша поднялся.

– Значит, считаешь меня трусом, да? – Накрыв руку Арма холодной, липкой от пота ладонью, он сдавленно произнес: – Я Эндэм, сын Эмара Гермы, казненного королевой за измену трону и заговор против короля Лирдана. А ныне просто Эндэм из Вибра, подопечный лекарской артели. Нищеброд без семьи, дома и рода. Думаю, даже тебе не надо объяснять, что узнай об этом генерал, мне конец. А достаточно всего одного слова, чтобы с пристрастием проверили метрику. Впрочем, остальным и она ни к чему. Мое лицо, по словам Фаррама, лучшее доказательство. И в этом он прав.

Почувствовав, как упало сердце, Арм вывернул руку из его ладони. Внутри все вспыхнуло от гнева и боли. Он действительно знал, какую роль покойный глава Герма сыграл в свержении отца и его несостоявшемся убийстве. Дядя ничего не утаивал и не приукрашивал, чтобы выбелить себя или своих сторонников. Именно поэтому Арм ему и верил.

– Значит, вот чем он тебя травит, Эндэм из Вибра? Что ж, тогда послушай, что я скажу. Твой отец предал главу Рода, сына Ведущей, своего короля, и вместе с другими едва его не погубил. И это лишь малая толика преступлений, о которых мне известно. – Видя, как расширились от страха светло-карие глаза юноши, Арм еще тише добавил: – Но запомни и никогда не забывай: сын за отца не отвечает. Его грехи – не твои грехи, его выбор – не твой выбор. Ты не поступишь, как он. Я убежден в этом и потому отвечу на доверие доверием. Моя метрика тоже поддельна.

– Вот как… – сглотнув, Эндэм воровато обернулся. – Что ж, я не Фаррам. От меня об этом никто не услышит. Но лучше не говори. Мне все равно нечего терять. Да тебе никто и не поверит – слово мальчишки это слово мальчишки. А что до твоего обещания, то я не в обиде, если не сдержишь. И родовитые молчат, куда тебе-то с ним тягаться? Да и ты, как вижу, из Валлоров… – Он запнулся и, побледнев, оступил на полшага. – А откуда сыну лекаря знать о том, о чем молчит знать? Твой отец служит Варутскому управляющему? Кто он?

– Тот, кого предал твой, – одними губами прошептал Арм. – И если об этом проведают его враги, я умру раньше, чем лягу спать. Надеюсь, теперь мое слово обретет вес?

Побледнев так, что губы стали отливать синевой, Эндэм резко отшатнулся и, едва не упав, недоверчиво вгляделся в его лицо.

– Да как это возможно!

– Возможно, как видишь, – натянуто улыбнулся Арм, поддержав его под руку. – Я не первый и не последний, кто предпочел дикое поле цветочной клумбе. Лекарь не научится лечить, не видя ран и не пачкая руки в крови. Воин не станет офицером, пренебрегая мечом и знаниями. Кем бы кто ни родился, должно исполнять свое предназначение с усердием. Меня это касается в первую очередь.

Слегка наклонив голову, Эндэм некоторое время неподвижно смотрел себе под ноги.

– Я не достоин подобного доверия, – наконец сдавленно и будто сквозь слезы произнес он. – Но раз вы оказали его, примите мою преданность и верность.

– Принимаю, – серьезно ответил Арм. – И благодарю. Но попрошу лишь об одном: не вмешивайся, что бы ни происходило со мной или вокруг меня. Я должен справится сам и так, как посчитаю нужным. Кроме того, даже стены и песок имеют глаза и уши, а меня отослали сюда не просто так.

– Понял, Арм, сын лекаря из Варута, – впервые улыбнулся Эндэм и, наклонившись, чтобы скрыть поклон, поднял свой камзол. – Пожалуй, теперь я готов даже ночные горшки драить, лишь бы иметь честь находится в этом звене. Вы даже не представляете, что для меня сделали!

Арм тоже улыбнулся. На душе стало легче, словно кто-то сдул с подсохших чернил песок. Если бы дядя узнал, что он только что вытворил, открывшись сыну предателя, он бы, наверное, тут же забрал его домой. Хотя никто, кроме него, не смог бы, наверное, понять, почему Арм так поступил. Возможно, он и сам до конца не понимал, но жалеть не жалел.