Казалось, Эва все понимает и делает это осознанно. Но как у нее получается? Возникло непреодолимое желание прочесть ее мысли. Хоть немного понять, о чем она думает и сколько места во всем этом отводится ему. Одной рукой Мак продолжал держать ее за талию, а вторую запустил в волосы на затылке и повернул к себе.

Теперь они танцевали глаза в глаза. Их лица были так близко, что почти соприкасались губами, и воспоминание о том, при каких обстоятельствах он делал так же, прошибло обоих одновременно.

Макару сразу подумалось, что пора расширить до максимума их площадь соприкосновения, попутно устранив лишние препятствия в виде одежды.

— Пойдем, заберем твои вещи, — сказал он, уводя Эву с танцпола. — Ты перебираешься в мою каюту.

Она не упиралась, не задавала лишних вопросов, не протестовала — ничего из того, чего опасался Макар. Молча собрала вещи, он перехватил сумку и забросил себе на плечо.

На палубе Эва остановилась, засмотревшись на небо, и Макар тоже задрал голову. Красиво, не то что в городе. Но уже спустя миг он не видел ничего, потому что целовал Эву, а она отвечала ему, обвив руками шею, и им обоим было безразлично, что их могут увидеть с верхней палубы.

— Ты не бросила пить таблетки? — прошептал он, целуя шею.

Она качнула головой, и Макара тут же пробрало, не нашла ли Эвочка ему замену за это время. Сам он как раз только этим и занимался.

— Я хочу тебя, Эва, как же я хочу тебя, — сказал ей в губы, на мгновение отрываясь, а потом снова захватывая и едва сдерживаясь, чтобы не застонать.

— Я тоже хочу, — прошептала она в ответ, — я так скучала по тебе, Мак!

Кое-как добрались до каюты. Он быстро избавился от футболки с джинсами, жалея лишь о том, что здесь довольно тесно. Попросил Эву не снимать платье, оно было достаточно открытым, чтобы ему не мешать. Зато Эва смотрелась в нем сногсшибательно, а еще более сногшибательно она смотрелась в этом платье на нем.

Макар подставил ей руки, чтобы она могла упираться, и теперь упивался сносящим крышу зрелищем. Его передергивало от одной только мысли, что он целую неделю пытался заменить до одури упоительную Эву силиконовыми подделками. Неудивительно, что ничего не вышло.

Ему нравилось — да что там нравилось, у него дыхание останавливалось от того, как она запрокидывала голову, кусала губы. Простая мысль, что все происходящее с ней у нее впервые, а виной этому только он один, гнала кровь с утроенной силой.

Внезапно пальцы впились в его руки, Эва закусила губу и подалась вперед, расширив зрачки. Макар сразу понял, резко поднялся, крепко обхватывая ее руками и обездвиживая. А когда она, вконец измотанная, задыхаясь и хватая ртом воздух, с приглушенным стоном прижалась к его груди, Макар долго гладил ее волосы, целовал и говорил, какая она умница. Сам же пытался справиться с нахлынувшим потоком восторга, признательности, ликования и нежности, бесконечно себе поражаясь.

Он и подумать не мог, что это будет так изнуряюще прекрасно. Впервые Мак был готов, не задумываясь, отдать все, что у него есть, лишь бы эта шелковая девочка и дальше была в его жизни.

— Это же в первый раз, да? — прошептал он ей на ушко. Эва закивала, все еще глубоко дыша. Макар улыбнулся и поцеловал ей плечо. — Тогда поздравляю с твоим настоящим первым сексом. С меня подарок. Устала?

Она помотала головой, посмотрела на Макара и тоже улыбнулась в ответ. Потянулась, обняла за шею и сказала, уткнувшись лбом в висок, а на самом деле старательно пряча глаза.

— Не устала, — и добавила еле слышно, но он услышал, потому что только этого и ждал. — Еще хочу…

— А я тебя всегда хочу, Эвочка.