Мэри отреагировала на звук, посмотрела вперед, не поняла ЧТО перед ней находиться. Дед же замаскирован, я сам его не сразу приметил. И только после второго «фьюююють» раздался душераздирающий визг. Она пыталась спрятаться в воде, но там было мелко, и утопить все свои прелести у неё не получалось. Она плюхнулась на колени и заорала: «Помогите».

– Ползи, девонька, ползи. Тут мелко, не утонешь, – суетился в кустах дед, собираясь с духом, чтобы войти в воду.

Я катался на берегу от хохота. Картина маслом, пастелью и акварелью на одном холсте. Мэри вместо того, чтобы вылезти на какой-нибудь берег – мой или дедов – рванула вдоль реки. Без одежды.

– Княжна, – гоготал я, – одёжку, одёжку забыли.

Дед таки перебрался на мой берег: «Хороша чертовка. А я глазам своим не верю. Сама раздевается и ко мне, и ко мне. Чего передумала-то?»

– А ты чего «фьютькал»-то?

– Это я присвистнуть хотел.

– А чего не свистнул?

– Да, слюной, видать, изошёл, ядрёна-матрёна…

Всё, если сейчас не отползу, моя диафрагма опустится ниже самой заниженной нормы. И опять как назло вспомнил: «Ползи, девонька, ползи»… Ну, вот, доржался до коликов в животе.

Маруська прискакала ко мне ни свет, ни заря – аж в десять утра. Она обычно спит до обеда, потому что работает в обувном бутике всегда во вторую смену. Это единственный график, который ей подходит. Утром ее поднять можно, но разбудить – нет. Однажды мы поехали на автобусную экскурсию. Я её на себе до автобуса дотащила, она там уснула. Проснулась в полдень, у группы уже обед. Сидит за столом, моргает. Где я, кто эти люди? Теперь, если куда и собираемся вместе, то только на вечеринки.

– Ташка! Что со мной произошло! Я такого кавалера себе нашла! Богатый, дворец строит, от меня без ума!

– И где же ты его откопала?

– Я с девчонками по колледжу встретилась, поехали на природу. И заблудились. Стоим в каком-то районном центре. Ленкин парень взялся нас подвезти, а его на работу дёрнули. Вот мы и остались непонятно где. А тут парень на машине предлагает меня подбросить. Я же девушка порядочная, в незнакомую машину не сяду, тем более одна, без девчонок. Ну, он расстроился и уехал. А вечером мы с ним встретились. Вернее утром. Я у него проснулась. Ничего не помню. Он меня Моно Лизой называл.

– Ничего не помню. Проснулась у него утром. Я же девушка порядочная. Ничего не путаю? Джоконда, блин.

– Таш, не придирайся. Или ты завидуешь? Твой Ромка глаз не кажет вторую неделю, поэтому?

– Не поэтому. Как его зовут? (пауза) Что молчишь? (пауза) А в ответ тишина…

– Таш, я не спросила.

– Я правильно понимаю, ты не знаешь его имени, но вы вместе спали, что еще вы делали вместе?

– Наверное, пили. Точно вместе купались. Я, кстати, была нагишом.

– А он тоже был – кстати…

– Нет, он караулил меня на берегу, – задумчиво произнесла Маруська. – Как же его звали?

– Убиться веником. Маруся, ау. У тебя есть его телефон?

– Подожди. Я с трудом могу вспомнить это место, Косатоново кажется. А, – оживилась она, – я у девчонок спрошу. Мы там были вместе, только выбирались отдельно. Я – на попутке. Точно, позвоню им.

– Значит, телефона нет.

– Ну, у тебя есть Ромкин телефон, и что?

– Речь не обо мне! У тебя что, провалы в памяти? Как можно оказаться в постели с мужиком (не знаю где, не знаю почему, не знаю как зовут). Но любовь до гроба! Кстати, пожалуй, я действительно позвоню Роме, – сказала я совсем некстати и достала телефон.

Маруську смыло волной памяти, наверняка помчалась к подружкам пытать их, в каком же это месте они вчера тусовались. Анекдот.

А Рома опять вне зоны доступа. Если честно, вчера я ему звонила с телефона коллеги, эффект тот же. Что это значит? Как я могу найти его? Только через Диму. А Дима теперь не скоро ко мне придет, маму его я обеспечила на полгода вперед. Схожу-ка к нему домой, только надо предлог посущественнее придумать. Собственно, зачем придумывать, скажу, как есть.