Игнат – много. Не худой он. Крепкий, мускулистый.

Притягательный. Магнетизм животный, а запах его для меня – сильнейший феромон.

– Так расскажешь про себя, или это тоже секрет? – напомнил он, и опустился напротив.

– Я из провинции, переехала в столицу учиться балету.

– Научилась?

– Научилась, – немного помрачнела я.

Мама в ужасе была, когда я загорелась балетом. А случилось это именно из-за нее – еще до моего рождения мама попала в аварию, колено было травмировано так, что она хромала. Долго. И операции делала. Реабилитации помогали, но не так, как маме бы того хотелось, и она начала искать альтернативы.

Занялась балетной гимнастикой, а я маленькая была, наблюдала. Каждое утро смотрела, как мама садилась на коврик, и тянула ноги через силу, через боль. С мамой занимался пожилой балетмейстер, который и включил мне на планшете спектакль «Дон Кихот», чтобы я не мешала им.

И я пропала.

– Знаешь, мама не одобрила, когда я заявила, что пойду учиться балету. В позу встала, что только через ее труп – она знала, что травмы для балетных – это обыденность. Не хотела она для меня подобного.

– Но своего ты добилась? – Игнат сделал глоток виски.

– О да! Я голодовку объявила, – не смогла скрыть дурного хвастовства, когда сказала это, но вспоминать забавно ту войну с мамой.

– Упорная.

– Папа тоже так сказал, – рассмеялась я, вспоминая прошлое. – Мама сдалась. Они решили, что я позанимаюсь полгода максимум, и «блажь» пройдет. А она не прошла.

Меня порекомендовали в столицу. Конкурс – девяносто человек на место, но я прошла несмотря на то, что по возрасту не подходила – слишком маленькая. Но ведь взяли. И я училась, хотя каждый день было больно. Болели мышцы, кости, суставы. Но это того стоило. И уже на предпоследнем курсе я танцевала в главном театре страны.

Теперь бы только вернуться. Я уже и на кордебалет согласна!

– Творческая девушка. Балет, надо же, – Игнат едва заметно улыбнулся. Улыбка у него не мягкая, а… не знаю, говорящая очень. О том, что он меня хочет. – В Питер надолго?

– Обратного билета нет, приехала развеяться. С подругой.

– Вижу, что развеялась, – взгляд мужчины опустился на мою грудь.

Я вспыхнула.

От одного взгляда. А я ведь танцевала с партнерами, и нет места на моем теле, где бы меня не трогал мужчина в дуэтных танцах, при поддержках. А тут всего лишь взгляд.

И этого достаточно оказалось, чтобы я загорелась еще сильнее.

Чтобы захотела узнать – каково это, быть с мужчиной. Каково это – принадлежать ему?

– Может, теперь ты расскажешь про себя? – голос предательски дрожит.

– Тридцать лет, не женат, и никогда не был. Детей нет. До двадцати восьми был контрактником, скопил денег, и занялся бизнесом.

– Каким?

– Пока что у меня два автосалона. Не миллиардер, – пожал Игнат плечами.

Мне понравилось. И то, что он не женат. И то, что не стал распинаться, что через год займет первое место в рейтинге олигархов, а мужчины на это горазды – кидаться громкими словами, объясняя, что все деньги мира пока не в их карманах только потому, что кто-то там виноват.

Да и зачем мне олигарх нужен.

А Игнат – даже если бы он слесарем был, я бы все равно оказалась с ним в его квартире.

– Согрелась? – голос его стал звучать ниже.

– Согрелась, – мой голос предательски сорвался.

– Слышал, что у балерин хорошая растяжка. Покажешь?

Игнат встал, протянул руку, я поняла – это последний шанс, чтобы уйти. Он дал его мне. Третий шанс.

– Мужчины, – фыркнула я, поднялась, и вложила свою ладонь в его. – Я про танец, про искусство, а ты мне про растяжку. Вас только одно интересует.

– И много кто уже интересовался твоей растяжкой? – шепнул он мне на ухо.