– Я ошибся, – перебил Игнат глухо. – Крыша поехала, Слав. Вообще не понимал, что творю. Прости. Прости меня, пожалуйста.

Такое вообще можно простить? То, что он со мной сделал?

Только женщина, лишенная любви к себе и самоуважения способна после такого простить мужчину. Как бы сильно она его ни любила.

А я любила. И сильно.

– Девочка, – выдохнула я. – У меня будет дочь.

– У нас, – поправил меня Игнат.

– У меня.

– Слава, – он сделал шаг мне навстречу, и я отшатнулась. – Черт, боишься меня? Не стоит. Я… ты ведь знала, какой я, – Игнат сжал ладони в кулаки, и остановился. – Ладно, я не стану к тебе прикасаться. Слав, сейчас все нормально, я долго ходил к психологу. И… и я понял, что натворил. Не сразу, примерно через полтора месяца после твоего ухода. В ужас пришел от самого себя, сначала хотел за тобой погнаться сразу. Я ведь не прекращал тебя любить.

– Не нужно об этом, – взмолилась я.

Но Игнат не услышал меня, или сделал вид.

– Остановился. Заставил себя не трогать тебя, ведь тебе так лучше. Без меня.

– Но ты приехал. Зачем?

– Рамиль тебя видел. Прислал фото. После этого я не мог не приехать, – Игнат окинул мой живот взглядом. – Мы можем все наладить, я работал с психологом, тебе ничего не грозит.

– Нет!

– Я в любом случае не смогу оставить ни тебя, ни свою дочь. Тебя я люблю, и её уже тоже. У тебя нет выбора, прости, – произнес Игнат без капли сочувствия.

Любит он меня… да лучше бы не любил. Лучше бы мы вообще не встретились в этом мире! Но ребенок… я знаю, как он относится к малышам. Знаю, что хотел детей. И детей он никогда не обижал.

Боже, как странно. Я ношу под сердцем дочь, и не испытываю к ней любви, а Игнат её уже любит!

Эта мысль чуть с ног меня не сбила. Сколько месяцев я тихо ненавидела себя за отсутствие чувств к собственному ребенку, и сейчас эта ненависть достигла точки кипения.

Я ужасна.

Так не должно быть.

Всего этого вообще не должно было случиться!

– Ты знаешь, когда я забеременела? – прошептала я. – В тот самый день. В последний. Думаешь, я рада ей?

– Слава…

– Я не рада, – всхлипнула я. – Не рада тому, что беременна. Она есть, – ткнула я себя в живот, и слизнула соленые капли слез с губ, – а я не могу её любить. Собственную дочь! И, наверное, не полюблю, даже когда она родится. Все время вспоминать буду, что ты сделал.

– Мы все решим, – глухо бросил Игнат.

Лицо его напряжено, остро и жестко. И полно ненависти также, как и мое. Только кого он ненавидит? Меня? Себя?

Я ненавижу нас обоих.

– Не решим. Тогда не решили, и сейчас не решим. Ты приехал шантажировать меня ребенком?

– Я приехал за вами обеими. Как бы ты ко мне ни относилась, я – отец нашей дочери. И люблю вас обеих. Я все исправлю, – Игнат снова шагнул мне навстречу.

Я покачала головой, и он остановился.

– Слава, я не оставлю свою дочь. Тебе придется принять меня в свою жизнь, – повторил Игнат, вызывая во мне волну истеричной паники.

Он меня не оставит.

И дочь. Он её любит, он умеет обращаться с малышами, а я… я всегда буду помнить обо всем, глядя на нее. И постоянно видеть при этом Игната.

Я не справлюсь. Я уже не справляюсь.

– Не придется. Ты не хочешь оставлять свою дочь? – мертвея от ужаса спросила я. – Если ты и правда будешь любить её, то… то я отдам тебе ребенка.

Боже! Неужели я это сказала?

Руки затряслись, я прижала их к губам, и сдавленно расплакалась.

8 месяцев назад

– Ой, – испугалась, схватилась за смеющегося Игната.

И сама рассмеялась. Хороша балерина – на ногах не устояла.

– Я куплю тебе побольше зонтов, всегда носи с собой. Это Питер, малышка. То снег, то дождь.

– То все вместе взятое, – проворчала я.