— Максим…

— Пошла вон. — Я остался стоять, руками в стену упершись. Какой же пиздец.

— Макс… — Влада со спины обнять попыталась.

— Пошла вон!

Я рукой ударил по крану, включая ледяную воду, и лбом о прохладный кафель потерся. Как отцу в глаза смотреть?! Как?! Хорош сынок. Мачеху поимел. Или она меня? Влада та еще штучка-дрючка. Ко мне присматривалась, а может, и к охранникам, чтобы щель почесали. Но с ними у нее вряд ли выгорит — дядь Толя за отца порвет. Я тоже, только теперь «рвать» нужно меня.

Какой день у меня вышел: потеря на потере. Просто тлен. С Диной у меня все, олимпиада теперь нахер не нужна, в этом доме больше не появлюсь — ничего меня не держит в этой стране. Валить надо. Я лбом ударился о плитку: все не так. Все на дне. Полный ахтунг.

Я накинул полотенце на бедра и в спальню вышел. Заснуть бы и проснуться в царстве розовых, блядь, единорогов. Я взгляд на кровать перевел и охуел повторно. В моей вселенной единороги начали блевать радугой и прямо на меня.

— Что в моем приказе убираться тебе не понятно? — отчеканил я. Влада только лениво потянулась, выгибаясь кошкой в течке. Ноги призывно раздвинула, и руку запустила, поглаживая себя, а сама в глаза смотрела. Довольная. Больше не было заботливой молоденькой мачехи, лебезившей перед сыном новоиспеченного мужа. Передо мной появилась расчетливая самоуверенная стерва. Неужели думает, что поймала меня на жопу и сиськи?

— Игорь проспит до утра. У нас много времени, — промурлыкала и пальцем поманила.

— Ты реально дура? — я действительно удивлен. А говорят еще, мужчины думают членом. — Нахер пошла!

— Максик, перестань играть в благородство: что было, то было. И будет еще. Нам ведь обоим понравилось.

— Ты правда думаешь, что ёбаря нашла? — саркастично поинтересовался и сбросил полотенце. Голубые глаза загорелись, но мне не интересно сейчас. Я схватил джинсы и натянул, затем футболку. — Завтра папа все узнает, так что иди вещи пакуй.

Влада резко села: флер томной сексуальности слетел тут же, сменяясь обескураженностью.

— Ты не посмеешь! Игорю нельзя волноваться после операции!

— А жениться на шлюхе можно? — усмехнулся я.

— В эту шлюху ты пять минут назад с большим удовольствием член вставлял! — едко огрызнулась она, затем серьезной стала: — Если расскажешь, я мужу наговорю такого… — и бровь вздернула. — Ты домогался меня с самого первого дня, а сегодня, пока отец спал, изнасиловал.

— А-ха-ха! — я даже рассмеялся. У меня тут цирк с медведями и цыганами! По-русски так: топорно, но весело. — Говори. Слово единственного сына против слова шалавистой женушки.

Влада шумно вздохнула, а глаза забегали в поисках контраргументов. Папа, конечно, сдал после болезни: крупный сильный мужчина и такой удар ниже пояса — рак простаты. Наверное, поэтому не просто увлекся, а женился на доброй и ласковой медсестричке-практикантке. В Швейцарию увез ушлую молодку. Вот только отец у меня человек жесткий и ревнивый. Шаг вправо, шаг влево — без суда и следствия. Женщин это касалось в первую очередь.

— За что ты так со мной? — упрекнула она. — Я просто хочу мужчину, секса хочу! Я молодая еще, мне нужно!

— Нужно было замуж выходить за молодого и здорового. — Я пожал плечами. — Разводись и ищи помоложе, потолще, жестче, — издевательски напомнил ее слова.

— Я нужна Игорю. Я помогаю и забочусь о нем, — она поднялась и ко мне подошла. — И о тебе буду, — томно выдохнула, к паху потянулась. — Нам хорошо вместе будет… — на колени опустилась и щекой о ширинку потерлась. — Я такие штуки ртом делаю, м-мм… Твоим малолетним соскам и не снилось.

Рот дернулся в кривой усмешке, а кулаки непроизвольно сжались. Дину вспомнил. Ей просто рядом можно было стоять, и я уже кончить мог. Никакой эквилибристики не нужно и горловых отсосов. Хотя трахалась она с чувством и толком. Хороша сучка.