Когда остался один, открыл печатный номер «Дейли Ньюс»: таблоиды я тоже купил. Пусть на всю Америку освещают наши с Меленой отношения. Сочные и глумливые заголовки морали бумагу, целясь в карьеру ее папаши. Под снимком на всю страницу, где Мелена смотрел на меня влюбленными глазами, был едкий заголовок:

Семья — оплот стабильности! — что теперь скажите, господин мэр?

Они хорошо использовали заголовок предвыборной компании Гордона. Профессионально.

Семья разбежалась и ведет аморальный образ жизни.

Выхватил из контекста. Я только начал читать статью и тут же закрыл. Даже от бумаги несло вульгарностью и грязью. Журналюги хорошо постарались. Надеюсь, Мелена не читает таблоиды. Растоптать и унизить ее отца — это отдельный вид удовольствия, а обижать мышку-малышку приятно не было, но в этом вопросе не до щепетильности: ее полоскали с огромным усердием, как и сволочь папашу, да и мне досталось.

Пять лет воздержания и его либидо покоряет даже замужних «монашек» вроде Мелены Берроуз.

Статья была оскорбительной. Наверняка пресс-служба Гордона уже добивается извинений за тон и уничижительные замечания, вот только опровержения ему не дождаться, ведь мышка-малышка действительно засыпает в моей постели, на моей вилле, на моем острове.

Я вскинул руку, бросив взгляд на часы — скоро самолет. Два дня Мелену не видел и, если уж быть честным, в ее обществе, точнее, между стройных ножек, поприятнее, чем в одинокой постели на вилле в Джорджтауне. Возможно, стоило взять ее с собой: ей разнообразие и моему члену не скучно. Конечно, баб на Большом Каймане даже больше, чем требовалось: найти партнершу на ночь — и леди, и шлюху — проще, чем сигарету стрельнуть, здоровый образ жизни, мать его. Да и верность хранить я никому не обещал, но… не кайф. Тупо не кайф. У Мелены было преимущество перед любой другой женщиной — я не испытывал к ней брезгливости. Иногда сам себя ненавидел за разборчивость, за излишнюю придирчивость, но если что-то во внешности, запахе, вкусе не подходило — все, финиш: на разок, не более. Меня с завидной регулярностью, в прошлой жизни, естественно, со слезами на глазах называли козлом — попользовал и кинул. А мне просто «не зашло».

Сейчас проще: я не завожу отношений, а те, что имею — оплачены. Теперь даже история с мышкой-малышкой обросла финансовой составляющей, и я был рад. Сделка облегчила задачу и внесла ясность. Мне не нужно больше играть пылкого воздыхателя, влюблять ее в себя — притворяться, короче. Теперь я трахаю ее на взаимовыгодных условиях. Деловые отношения надежнее любовных.

Я достал документы на ее имя и бросил в дипломат — пора выдвигаться в аэропорт. Счет на ее имя открыт в одном из наших банков — мышка-малышка получит достойную компенсацию за неудобства. Хотя мы оба знали, что она вошла во вкус, стала отзывчивой и чувственной в постели. В любом случае ей понадобятся деньги, и я дам ей еще, если наш псевдороман закончиться беременностью.

Смотри не влюбись в меня…

Отчаянно-дерзкое заявление, но мне понравилось. Люблю, когда у женщины есть коготки. В Мелене просыпается женщина, вылупляется из кокона бледной моли. Даже стоя на коленях, умудрилась свысока на меня посмотреть. Кошка. И ластиться научилась и защищаться, если придется. А ей придется, рано или поздно, но придется, и, вероятно, даже от меня.

На вилле я оказался далеко за полночь — дом мягко светился, разгоняя тени в саду, а в окнах темно. Мирно и спокойно, прямо рай на земле. Возможно, перееду сюда окончательно, когда закрою вопрос с Берроузами. Мне здесь было комфортно, а в семейном особняке слишком многое напоминало обо ушедших. Обо мне прежнем напоминало.