Нет, я отдавала себе отчет, что Марк похитил меня, желая щелкнуть по носу отца. Показать, что на каждую силу найдется еще большая сила, но этого оказалось мало. Мистеру Марку Нортману хотелось, чтобы весь мир узнал, что он сделал, и способов он не гнушался. Я стоила для него ничтожно мало, раз меня с такой легкостью опорочили. Возможно, он и сейчас играет на меня в карты, чтобы показать всем, что дочь Гордона Берроуза сделает все, что ей прикажут.
Вип-зал встретил негромкой тягучей музыкой, интимным полумраком и дурманящим запахом курительных смесей. Здесь был всего один стол, но ставки больше, чем приносило все казино: проигрывались и выигрывались миллионы долларов за вечер.
Я неспешно подошла, становясь за спиной Марка. Он даже головы не повернул, никак не выдал, что вообще заметил мое присутствие. Прочие спутницы пили у бара, не вмешиваясь в серьезные большие дела не менее серьезных и больших мужчин, игравших в блэкджек. Мне стало тошно. Я не страдала классовыми предрассудками, но отчетливо понимала, что ни одна из девушек не была кем-то значимым для присутствующих: красивая доступная вещь. Они все были купены — за деньги, цацки, путешествия. Продали свою молодость и привлекательность на откуп пузатым толстосумам. Взгляд не нарочно остановился на Скотте Андрессе — он именно такой. И я такая. Марк возвел меня в ранг дорогого эскорта. Будь рядом, улыбайся и раздвигай ноги, когда велено.
Один из мужчин с модно подстриженной бородой подмигнул мне, пристально изучая нескромное декольте. На жену или девушку Марка Нортмана так бы не смотрели, а на его шлюху можно. Шлюху…
Нет! Беззвучный протест заставил сжать губы в тонкую линию. Я пока не знала, кем стала, но больше не буду безвольной овечкой на поводу. Хватит! Двадцать три года мной пользовались, больше это не будет!
— Милый, — я погладила плечо Марка, опускаясь к нему, словно собиралась шепнуть что-то непозволительно пошлое, а сама в карты посмотрела. — О! Какие славные валеты!
Кто-то хмыкнул в кулак, Марк же перевел на меня убийственно ледяной взгляд. Я только захлопала глазами. А что? Я ведь пешка, шлюха, вещь. Мне не положено думать.
Смотреть как они будут вскрываться не стала — пошла к бару, туда, где положено быть комнатным собачкам.
«Белладжио» славился своими откровенными шоу, но здесь своя программа. Полуголые девушки эротично извивались на шесте, хотя мужчины, по большей части, смотрели исключительно в карты или на лица партнеров по игре. Наверное, мое место там же. Я в два глотка осушила бокал сладкого шампанского и улыбнулась бармену, проверяя свою соблазнительность. Он налили мне еще — за счет заведения. И этот мечтает урвать кусочек от красивой жизни сильных мира сего. Я не стала пить — не хочу быть должной еще и ему. У меня ведь, по сути, не было даже своих денег. Богатая нищенка.
Я поднялась, игриво поправила волосы и направилась к сцене. Да я не голая и совсем ни разу не танцовщица, но когда у женщины разбито сердце она должна это как-то отметить.
Я всегда была музыкальна, вот и сейчас плавно извивалась в роскошном платье цвета ночи, неспешно перебирала светлые волосы, повинуясь музыке, звучавшей в моей душе.
Когда открыла глаза сразу заметила Марка, лениво облокотившегося о барную стойку — неужели проиграл? Он смотрел на меня, медленно затягиваясь — сигарета призывно тлела, едва освещая его лицо. Он был весь соткан из тени, только манжеты сияли белизной и глаза сверкали грозно. С громом и молнией. Кажется, меня ожидает смерч. Спутницы немолодых хозяев жизни перешептывались, бросая на моего похитителя красноречивые, полные обещания взгляды. Они завидовали мне. Завидовали, что меня придавит к постели сильное мускулистое тело мрачного красавца Марка Нортмана. А мне было больно, что в этом не будет даже крохотной частички души. Интересно, что думал он? Была ли я хоть сколько-то для него особенной, или любая из представленных девиц могла составить его досуг?