Мой член словно тисками жаркими обхватили, обильно поливая соками. Я готов был кончить уже через десять секунд после вторжения, но сдерживался, растягивал наслаждение. Хотелось долбить узкую щелку до красных пятен перед глазами — нашими глазами, — чтобы со смаком, чтобы влажными шлепками комната наполнилась и дыханием, тяжелым, рваным… Но нельзя: женщины подо мной от ярких оргазмов кричат, а не от боли корчатся.

Припал к шее тонкой, громко вдыхая аромат моря и солнца, нащупывая эрогенные зоны, а сам руку между ног запустил, нежно водя по клитору. Дыхание Мелены сбилось, а бедра приподнялись, под ритм подстраиваясь.

— Смотри мне в глаза, — тихо скомандовал. Я хотел видеть, как она кончает. Как моей становится. Мой палец безошибочно надавливал на ее кнопку, вырывая сдавленные стоны, глаза ее ясные затуманивая, а член скользил вдоль тугих стенок, растягивая под себя. Скоро мышка-малышка научится получать наслаждение разными способами, лично займусь обучением, а сейчас не буду больше мучить — дам на небо улететь.

— А-аа… — простонала она, пряча лицо у меня на плече. Стыдливая, а вот дырочка у нее правильная, рабочая и оргазм настоящий, бурный: влагалище часто сокращалось — член у меня чувствительный. Я крепко сжал загорелые бедра и резко вколачиваться начал. Прости, мышка, но нужно потерпеть, я же терпел и брал тебя нежно, а хотел трахать на полную.

Раз, два, три — каждое движение стоном отзывалась — и моим, и ее. Ствол до предела напрягся, разрезая тугую податливую дырочку.

— М-мм, — глухо простонал, взрываясь внутри, заливая ее: до предела, до последней капли.

Восстановив дыхание, остро посмотрел на мышку-малышку с секретом и, перехватив поудобней за ягодицы, отнес в постель. Мелена тут же нырнула под покрывало, прикрывая стоячие, округлые, блядь, да охрененные сиськи! Меня что ли стесняется? Поздно.

— Почему не сказала? — поинтересовался, полностью освобождаясь от джинсов. Ствол все еще стоял, увенчанный остатками спермы и немного — крови. Значит, не показалось.

— Это что-нибудь изменило бы?

— Нет, но я был бы осторожнее.

— Все хорошо, — призналась тихо, глаза опуская и краской заливаясь. Давно я не общался с такими скромницами. Тем более с такими сладкими и бурно кончающими.

— Мелена, убери к чертям собачьим эту простыню! Я видеть тебя хочу!

Она несмело приспустила, сверкнув розовыми ореолами. Нет, так не пойдет. Я схватил за край и потянул, лишая убежища — никаких покровов, никакого стыда, только секс. Обтер простыней член, насмешливо наблюдая, как мышка-малышка из-под ресниц следит за мной, затем отбросил ткань.

— А теперь объясни, как ты осталась девственницей будучи замужем? Неужели чмошник Билл еще и импотент?

Мелена сразу сошла с лица, словно темную вуаль надела — никаких ярких красок, потухла, перегорела, как лампочка.

— Я не хочу об этом говорить… — произнесла с горечью, болью затаенной.

— А я хочу.

Вот теперь я точно должен разобраться. Какого черта у них происходит? Что они вообще за пара? Я справки наводил: знаю, что верностью Билл не отличался. Ну так он не первый и не последний, но чтобы настолько женой пренебрегать?! Тем более такой красивой.

— Марк, пожалу…

— Ме-ле-на, — каждый слог с нажимом — торговаться со мной бесполезно.

— Он берет меня только сзади! — выпалила со злостью, гордо вздергивая подбородок. — Чтобы мне было больно. Больно и унизительно. Доволен?

Одинокая слезинка скатилась по щеке. Мне захотелось убить. Просто убить. Без объяснений. А еще мне стало немного стыдно. Я ничего не испытывал к мышке-малышке, кроме желания обладать ее восхитительным телом и стремления отомстить ублюдку Гордону с помощью дочери, но ее откровение заставило немного смутиться. Я ведь тоже ее использую и долго буду использовать: физически, эмоционально — и тело, и душу. Но я искренне не хотел причинить ей боли ни на каком уровне. Причиню, обязательно причиню, но удовольствия от этого не получу. Ее отца с мужем накажу с наслаждением, а ее нет.