На стоянке черный “Хаммер”. Снова возле моей машинки. И снова ощущение, что давит на нее самим фактом своего присутствия рядом.

Сердце ускорилось, а я сама напротив замедлилась. К счастью, вовремя это заметила и заставила себя идти прежним шагом. Мы больше недели не виделись. С того самого вечера…

- Привет, Саша, - выйдя из машины навстречу мне сказал Демид.

Сегодня было довольно тепло для начала февраля. Но все равно недостаточно чтоб выходить на улицу в одном свитере пусть и на пару минут. Свитер был молочного цвета, джинсы - синие. К ним - “Тимберленды”. Уверена, если бы здесь оказался дизайнер одного из брендов надетой на Демиде одежды, то он ничегошеньки бы не менял в его образе и стал бы умолять сняться для рекламы. Даже шрам на брови и сломанный нос идеально бы вписались. Потому, что “вылизанная” смазливая внешность это не про мужественность в ее первобытно-привлекательной форме, предполагающей силу и воинственность. А уж татуировки, покрывающие мощные предплечья с тугими жгутами вен…

В руках букет алых тюльпанов…

- Привет, - судорожно сглотнув, отозвалась я. - Что ты здесь делаешь?

- Заехал сказать спасибо, что случившееся в лифте не стало достоянием всех твоих френдов, - он протянул мне букет. - А это… Скоро весна, вроде как. Пусть они тебе об этом напоминают.

Злость и какое-то щемящее смущение. Дикий коктейль эмоций внутри.

- Ты напрасно принял меня за какую-то болтливую и подлую идиотку, напрочь лишенную эмпатии, - выпалила я, машинально взяв букет в руки.

- Я не…, - начал было Демид, но замолчал, глядя мне за спину.

Обернувшись, я увидела как на парковку заезжает машина Степы.

9. Глава 9

Демид

В своих проблемах родителей винят только слабаки. Я себя слабаком не считал никогда. Практически. Кроме моментов, когда грудную клетку сковывало тисками, воздух становился густым, плотным и горячим - не вздохнуть, и начинало колотить так, что мышцы сводило от напряжения и зуб на зуб не попадал. Кроме моментов, когда я оказывался в темноте и наяву ощущал, что вот-вот и она меня поглотит. Бред же? Ну, да, я и сам это понимал. При свете. А еще понимал, откуда у меня этот бред, когда он возник.

В детстве. В котором батя воспитывал меня кулаками и закрывая в долбанном темном и ледяном подвале нашего дома. Черт, как там было холодно. И темно. Казалось, что темнота была живой, осязаемой и сжимала меня своими ледяными щупальцами, пытаясь поглотить. Снова и снова пытаясь.

У нее не получалось.

Так же, как и у меня не получалось побороть эту долбанную панику. Что бы не делал - не получалось. Я не могу оставаться в темноте. Не сплю без света. Ольга, когда скандалили, любила говорить, что по мне плачет психушка. Я не мог бы сказать, так ли сильно она не права. Стас, по чистой случайности узнав, стал предлагать психотерапию. Чтоб еще кто-то узнал, что успешный, крутой и опасный я становлюсь беспомощным стоит погаснуть свету? Идите, знаете, куда…

Если бы мой отец не был отморозком, не был отбитым деспотом и бандюком, то меня бы не чмырили в школе, я бы не рос отбросом, выгрызая себе место под солнцем кулаками. Я бы не вырос неадекватом, который, как дите малое, боится темноты. И у которого беда с самоконтролем. Впрочем, с последним теперь уже полегче. Хоть с чем-то справляюсь.

Если бы не отец, я был бы нормальным. И нормально бы жил.

Но после прошлой пятницы… Реально, уж лучше бы пошел к мозгоправу. Там врачебная тайна, там отбашлять можно за молчание и припугнуть дополнительно и, в конце-концов, а вдруг бы помогло? Зачем-то же могзгоправам башляют бабки не только скучающие телочки, но и вполне себе адекватные и успешные мужики.