– Ну, и как ты думаешь дальше жить, Лен? – спросила она у дочери.

– Как и раньше жила, мам, – ответила женщина, нервно передернув плечами.

– Вероника заканчивает школу, её нужно отправлять в район учиться, а где деньги? – упрямо вела разговор старушка.

– Заработаем! – коротко ответила Елена.

– Ага, на твою зарплату продавщицы ты заработаешь, – Ольга Тимофеевна порой была резковата, когда говорила с дочерью. Эта милая старушка семидесяти лет умела выводить линию разговора в нужное русло, но не слишком следила за интонацией. Она росла в трудное время и смогла закалить свой характер. В отношениях с близкими людьми – всегда доминировала, не позволяя перечить ей. Являясь, в принципе, не злобной старушкой, она любила внучек, но мало проявляла к ним нежности. Придерживалась личных принципов и имела своё мнение на любой счет, которое редко кому удавалось оспорить. А уж если ошибался кто-то из членов ее семьи, он был незамедлительно осужден колкими словами Ольги Тимофеевны. Наташа очень любила бабушку, но считала ее строгой.

Елена поморщилась, а потом вдруг внезапно сказала:

– А что ты мне предлагаешь, ползти за ним и умолять остаться? Не хочу! Пусть идёт, куда шел, я справлюсь сама и найду способ поднять девчонок.

– Не будь дурой, разводись и требуй алиментов!

– Я уже взрослая, мама, и могу сама принимать решения. В конце концов, мне сорок два года.

– А на деле, как будто пятнадцать! Говорила я тебе: не бегай к нему! Зачем? Любви тебе захотелось. Какая любовь, у него на уме только пошлости! А ты – дура, потому что повелась.

Разговор становился горячим, Наталья не знала, на чью сторону встать. Она поддерживала мать, но и бабушка говорила толковые вещи, да и отца ей было просто жалко. И всё-таки девушка вступилась за мать:

– Я буду работать! Вместе мы вытянем девчонок. Потом Вероника подрастет и выйдет на работу.

Ольга Тимофеевна удивленно посмотрела на внучку:

– Ага. Давайте все погрязнем в работе, а он будет петухом по деревне ходить! Вот ему! – и она показала фигу, в сторону окна. – Разводись и требуй алиментов хоть на Кристинку. А тебе, Наташка, ещё свою личную жизнь налаживать, присмотрись вон лучше к Петьке. Чем скорее замуж выйдешь, тем легче матери станет.

– Мама, не надо «продавать» мою дочь какому-то Петьке. Вот встретит свою любовь и уедет жить в город, нечего ей в деревне прозябать. Она умная, красивая, с высшим образованием, пусть карьеру в столице делает.

– Верно, мама! Завтра же буду искать работу, – поддержала её Наташа.

– Ох, куда мир катится, – только и смогла выдохнуть старушка, – бабы совсем одурели! Карьеру им подавай! А детей кто рожать будет, а хозяйство вести?

– А потом этот Петька, как мой Пашка поступит! – со слезами на глазах произнесла Елена. Она встала из-за стола и быстро вышла за дверь.

Наташа поняла, что мама пошла плакать. Она вскочила и побежала следом.

Елена Николаевна сидела на террасе, плечи её вздрагивали, но плакала она беззвучно. Наташа обняла мать, и та зарыдала в голос.

– Не плачь мамочка, вместе мы справимся, я тебе обещаю.

Михаил и Андрей ожидали китайского бизнесмена в своем офисе. Они еще вчера приготовили всю необходимую документацию и отменили все запланированные встречи, кроме этой.

– «Главный инвестиционный контракт сезона!» – так будут пестреть таблоиды после твоего триумфа. Весь рынок наш! – бойко выговаривал Миша. Затем, хитро прищурившись, спросил: – Ты волнуешься?

– Немного. Ты же знаешь, я люблю, когда всё правильно и четко рассчитано.

– Не переживай. Я уверен, что наша компания окажется очень перспективной для инвестиций этого милого китайского миллиардера. Давай-ка прикинем! Он финансирует наши проекты – и оборот средств нашей компании увеличивается в разы. Затем. Мы вовлекаем весь рынок в здоровую конкуренцию, при этом имея право первого голоса. А-а-а-а?! Как тебе перспективка? – Миша вопросительно посмотрел на начальника.