– На такую удачу я совсем не рассчитывал, – восторженно говорит режиссёр, и позже он мне объяснил, что по традициям страны Дин Эйса незнакомцев не приветствуют и не улыбаются им. Но звезда повёл себя именно так, при этом ни на секунду не роняя своего достоинства. Его осанка и посадка головы восхищает даже такого сдержанного человека, как я. А у режиссёра вид артиста, кажется, вызывает щенячий восторг.

Но зависла пауза. Ведь звезда не понял слова режиссёра. И теперь мой выход.

– Позволите? – спрашиваю осторожно и протягиваю гарнитуру. Это небольшая круглая наклейка нательного цвета. Сейчас она лежит на чёрной квадратной подставке, чтобы её можно было хорошо разглядеть и потрогать. Убедиться, что она не опасна. Дин Эйс проверил и, завораживающе глядя на меня, кивком дал разрешение. Я приблизилась и поднялась на носочки. Артист гораздо выше меня. Я аккуратно прилепила гаджет к его уху, и он вздрогнул от моего прикосновения.

После того как основное было выполнено, я открыла планшет и включила параметры перевода. Потом посмотрела на режиссёра и сказала ему повторить его фразу. Артист услышал то, что ему сказали, и глаза его округлились.

– Это удивительное устройство. Я его совсем не чувствую, но прекрасно слышу все слова и на родном языке, и на своём, – воскликнул Дин Эйс, и я просияла. На режиссёре и на команде я уже испробовала своё изобретение, но оставался артист, и это было самое сложное. Ведь он мог не согласиться надевать гаджет.

Дальше разговор шёл без задержек. Я представилась.

– Юлия, Юля

Услышав моё имя, Дин Эйс протянул руку. Это выглядело вполне вежливо и пристойно для его страны. А мне очень понравилось. Как и его отзыв о моём изобретении. Хотя он не знал, что это на самом деле, но похвала была очень приятна.

Когда наши ладони соприкоснулись, мне показалось, что нас обоих конкретно шибануло током. Я хотела отскочить и выдернуть руку, но он держал очень крепко, и вырвать ладонь не удалось. По всему телу побежали мурашки. В районе солнечного сплетения распустился огненный цветок горячего чувства. Я ослабла от непривычных ощущений и снова пыталась отойти и разорвать прикосновение.

Он снова удержал меня на месте, не давая избежать касания, которое почти жгло, а взгляд артиста потемнел, стал глубоким и опасным. Я сама не понимала, что происходит, но чуть не ударилась в панику. Он отпустил, а я невольно отошла и с трудом могла посмотреть на него. Хорошо, что это режиссёру надо было вести диалог и приглашать звезду на деловые переговоры.

Режиссер вёл себя профессионально. Я стояла и, заложив руки за спину, смотрела в одну точку. Это была шея Дин Эйса. Не только взгляд выдавал его полыхающую ауру, но и напряжённые, набухшие вены на шее, где заметно и яростно бился пульс.

На предложение режиссёра Дин Эйс спросил только одно: «Буду ли я там?» От новой волны удивления я непроизвольно вскинула на него взгляд, и меня снова словно прошибло током. Воздух между нами настолько наэлектризовался, что я чувствую аромат озона, как перед грозой. Не выдержав, я убежала.

На улице, рядом с выходом, я стояла и пыталась отдышаться. Немного придя в норму, я корила и ругала себя. Нельзя же так поддаваться импульсивности. Но выходит режиссёр, и с ним Дин Эйс. Артист смотрит завораживающе, а я не могу поднять взгляд. Режиссёр в этот момент говорит:

– Дин Эйс согласился прийти на переговоры, если я уговорю тебя присутствовать на них. Он сам захотел, чтобы встреча состоялась уже завтра.

Режиссёр говорил это с какой-то радостью и в то же время сердито. Я не понимаю, зачем артист настаивает на этом. Прощаясь, Дин Эйс, нарушая все правила, поцеловал мне руку. Я подняла на него испуганный взгляд, потому что его мощная аура так подавляла, угнетая, словно давящая плита.