–  Никит, – добродушным тоном отозвал Никиту Дмитрий Сергеевич.

Никита повернулся. Чувство тревоги становилось сильнее и более яркое. Он замер с испуганным взглядом и застывшими словами на языке. Ему не тяжело было их произнести, случись это в кабинете, но сейчас все по-другому. Понятно, что начальник никак не реагировал на него в кабинете, даже когда он и ушел, но тем не менее, тот его вызвал, а Никита решил взять инициативу в свои руки и уйти.

–  Да, – еле смог он выдавить с себя.

–  Ты знаешь в чем проблема? – все с тем же милым тоном продолжал его бос.

–  Догадываюсь, – его голос звучал осторожно, пискляво, с опаской.

Начальник стоял почти вплотную. Никита с легкостью мог видеть даже ворсинки на его пиджаке. Он ощущал запах его духов. Столь любимы секретаршей, которая сама и выбирает его.

–  К сожалению, нет. Не догадываешься. Проблема в том, – сказал начальник, притянув Никиту к себе. Тот поддался. Бос забросил ему руку за спину, а Никита стоял, как вкопанный, будто на нем повис суд небесный и пытался быть тише воды – ниже травы, – проблема в том, что мы слишком много работаем. Пойдем поедим.

–  Что, простите? – спросил Никита, немного ошеломленный от услышанного.

–  Есть хочу, говорю теб, – ответил бос. – Давай. Жду тебя внизу, в кафе, – сказал босс, и хлопнув Никиту по спине, отправился дальше. В руках он крепко держал синюю папку с бумагами, которую размашисто нес, а Никита все дальше продолжал стоять в оцепенении, с чувством непонимания и потерянности крепко засевших в глубине души. Не только была странная вся ситуация. Хотя это тоже, но то, что начальник позвал его есть – не менее странное. Он обычный сотрудник, не занимающий никакой супер должности, а здесь сам владелец зовет его есть, та еще и по имени.

Никита никогда не был трусом или слабохарактерным, но он был сторонником того, что у каждого человека есть свое место. И свое место он знал с точностью. Ему не приносило никаких затруднений с кем-то договориться, заключить какую-то сделку или дать ментам взятку. Нет. Это было не тяжело. Он все-таки был довольно сильным мужчиной морально, но не в этой ситуации, ибо его начальник был человеком совсем иного уровня, и от этого человека зависела непосредственно работа Никиты. Вот из-за этого ему и было страшно. Он и дальше стоял посреди офиса, оцепеневший от ситуации и в полной неопределенности, что делать. Мимо него проходили десятки людей, а он все также стоял.

…

В школе

Никита стоял у входа в класс, когда все его одноклассники большим потоком рванули с класса. Он хотел пройти тихо и быстренько забрать свои вещи, но толпа не то, что не дала ему войти в класс, а он и близко не смог подойти к двери. Так и стоял метров в 15, пока все выйдут. На душе было чувство тревоги. Если сейчас заметит его учитель, то все. Это капец. А так он бы, пока они бегут, зашел тихо, забрал под общий шум и вышел бы вместе с классом, но нет. И вот последние два человека. Дверь пустая. Учитель еще не вышел.

–  Выбора нет, – думал он. Придется идти. Он шагнул. Преподаватель сидела за столом и делала пометки в журнале.

–  Себастьян, – сказал он, не отводя глаз от журнала. Его рука все и дальше продолжала выводить слова. Его осанка была ровной, а движения спокойные и ровные. И тем не менее, ему не представляло никакого труда в одни момент и писать, и говорить со своим учеником. Себастьян насторожился. Было понятно, что теперь нужно вызывать отца в школу.

Егор Юрьевич не был из тех людей, с которым можно как-то договориться или че-то решить. Это был человек, снискавший себя, как правильный, не столь правильный, чтобы это доходило до маразма, но толика занудства все-таки присутствовала; немного строгий, не поддающийся на провокации и довольно гордый мужчина. В его гордости не было ничего сверх мерного, но цену себе он знал. Проще говоря, он был действительно МУЖЧИНА, не старый, но в возрасте, когда мужчины самые красивые, желаемые. Ни одна преподавательница, ни старшеклассница не могла пройти мимо, не взглянув на него без чувства восхищение. И он не мог. Он столь сильно любил женщин, красивых, молодых, с упругими телами и живыми глазами. Это была единственная его слабость. Но нужно отдать должное, Егор все же пытался с ней бороться, противостоять, ибо он женатый мужчина, пример идеала, на которого равняются. Пожалуй, именно это и помогало ему бороться: не то, что он женатый, но то, что он идеал. Чувство превосходства над людьми, что они черпают знания от него, и не с его слов, но с того, как он ходит, как выглядит, не давало ему право нарушить обет. Опять еже, гордость. Хоть ее и нельзя отнести к позитивным эмоциям, но именно она и помогала Егору в этой нелегкой борьбе.