«Кривыми» называли тех, кто не гнушался использовать магию везде и многократно, подавляя людей и существ. Потоки магии обильно текли и вытекали из их тел, искривляя внутренние дороги и замусоривая внутреннюю силу. В итоге, «кривые» жили намного дольше, чем обычные люди-маги, лет этак на триста, а то и на пятьсот. Да только в человеческом обличье проживали они первые лет сто, а дальше, под воздействием кривых потоков магии, тело их начинало меняться. Прогнивая изнутри от замусоривания, они начинали гнить и снаружи. Солнечный свет доставлял им небывалую боль, так что жили они в своих подземных жилищах, пытаясь найти решение этой проблемы. Поговаривали, что есть такое место в одном из иных миров, что были запечатаны из-за их тяжелых магических потоков, что позволило бы напитать эти гнилые тела новой силой и залечить испорченные потоки. Но так как в тот мир не было входа, те отчаянно пытались его распечатать, угрожая всему человечеству полным умерщвлением.

Оттого и нужны магические силы, чтобы уравновесить две противоборствующие силы. «Кривые» хоть и малочисленны, но жизнь у них долгая и знаний накапливается больше, чем у молодых магов.

Янька отвлекся от своих мыслей и уже было хотел и дальше рассматривать пришлых, да только прозвучал сигнал к открытию Переправы и все на платформе оживились.

Скрытая от любых глаз пространственная дверь начала истончать свою защиту, обнажая огромную дыру меж двух массивных скалистых штырей. Едва пространство задрожало и пелена затвора спала, с той стороны начали выходить новые пришельцы. Янька не стал их рассматривать, зацепившись взором за двоих людей, что вышли после тварей. Они были среднего возраста, лет по тридцать, но сила их ощущалась даже издалека. Пройдя через врата, те подошли к крытой повозке и молча в нее зашли. Через пару мгновений, лошади уже увозили этих сильных магов в неизвестном направлении.

– Эй, – Борислав похлопал его по плечу, – давай, выгружать надо. – Он кивнул ему в сторону бочек на их тележке.

Янька встрепенулся и начал спускать запечатанную поклажу наземь. Борислав подходил к каждой из них и распечатывал своей силой, прикладывая к крышкам поочередно свою ладонь. Из них начали кто выползать, кто стекать. Это все разные твари, что были выловлены их отрядом. Все эти гады пробрались на нашу сторону незаконно, то бишь, не получив никакого разрешения, а значит, бесчинствовали безнадзорно и занимались всякой пакостью. Некоторые из них, как последняя выловленная ржанка, самим людям пакостей не делали, но вот посевы ржаные с корней жрала, да гниль свою вонючую распространяла. А другие, как, например, палочник, прикидывающийся старым бревном, не гнушался человеческими внутренностями.

Все выловленные твари, пойманные и другими отрядами, понуро плелись к зияющему отверстию переправы. Проходя к вратам, они получали пожизненную метку, которая не позволит им вернуться в людской мир до конца их дней. Ржанка повернула свою длинную голову к телеге и протяжно выкрикнула:

– Трююююю…

При этом ее мясистая шишка на конце длинного крючковатого носа смешно затряслась, а глаза начали еще быстрее вращаться.

– Иди давай! – Выкрикнул Борислав, еле сдерживая смех.

Та немного помялась и попрыгала на четвереньках, как бы моля о прощении.

– Нет, – уже серьезнее сказал мужчина, – правила нарушила, сама виновата.

Та грустно повесила голову и все так же на четвереньках поползла к переправе. Издалека она напоминала огромного четырехлапого паука. Подойдя ко входу, она получила метку от мага и нырнула в свой мир.

– Что-то даже жалко ее, – пробормотал Янька, – как собачка…