Катя – одна из самых красивых девушек в Москве, а если учесть ее природный интеллект, а она родилась не просто с развитым умом, но и уже с готовыми знаниями в области почти всех наук – Катя жемчужина, которых в мире можно пересчитать по пальцам одной руки. Но об этом знали только мы трое, а сейчас знаешь уже и ты, Андрей. Представь себе: Катя никогда не была связана с авиацией и медициной, но она с одного взгляда на схеме покажет, где ошибка, где нестыковка. С завязанными глазами разберет и соберет любой авиадвигатель: поршневой, газотурбинный, реактивный. Мама у нее – профессор медицины, но Катя в медицине знает столько же, как и мама. Может, даже больше. Но все же вернемся к вашим отношениям. Нам известно, что когда ты увидел Катю голую, во время вашей предварительной свадьбы в Хальмер-Ю, твое сердце сразу же взбунтовалось. Но оно примирилось лишь после того, когда ты вспомнил, что до тебя Катя была чистенькая, как стеклышко. И имея уже определенный жизненный опыт и необходимый объем чести и совести, ты правильно сориентировался в очень сложной ситуации и понял – то, что ты увидел, в сущности пустяк по сравнению с тем, что ты смог бы потерять, и твое сердце полностью успокоилось.

– Папа, если бы Андрей меня бросил и уехал один, – сказала Катя, – я, конечно, с огромной раной на сердце вышла бы замуж за Славика. Я Андрею это сказала еще там – в Хальмер-Ю. Славик хоть и намного старше меня, но он красивый мужчина. Он хорошо знает меня и всю нашу семью. Кроме того, усыновил бы моего ребенка. А что мне оставалось делать? Ехать в Москву? Искать здесь нового жениха и опять устраивать ему спектакль? На подобного рода спектакли, как в Хальмер-Ю с Андреем, тем более уже с новым другим женихом, у меня не хватило бы ни психических сил, ни нравственных.

– За Славика выйти замуж ты, Катя, не могла. Славик – твой дядя, – сказал папа.

– В Древнем Риме, – ответила Катя, – сестра выходила замуж за родного брата. И по пятьдесят лет жили-поживали да добра наживали.

– В Древнем Риме, – возразил папа, – жили древние люди. Там была своя культура и своя мораль. Не все римляне выдавали свих дочерей за своих сыновей, а лишь богатые или при власти, с целью удержать нажитое ими имущество в своей семье или не делиться властью с посторонними. Мы же современные люди. У нас своя культура и своя мораль. Мы пролетарии. Всем нашим богатством управляет государство, и все доходы, полученные от использования этого богатства, государство направляет на благо всего народа.

– Да-да, папа, а почему ты сказал, что Славик мой дядя? – спросила Катя. – Мы все время считали, что Славик – друг нашей семьи. Ни братом, ни дядей Славика никто из нас не называл!

– Вы отсутствовали две недели, – ответил папа, – за это время произошли очень большие, можно сказать, судьбоносные перемены.

– Что здесь произошло? Почему вы сразу не начали с этих новостей? – спросила Катя.

– Эти новости хотя и очень важны, но они касаются истории нашей семьи. История никуда не убежит. А твоя встреча с Андреем, наша встреча с вами – это реальная жизнь. А реальная жизнь всегда стоит на первом месте. А о том, что Славик не просто друг нашей семьи, но и твой родной дядя и мамин родной брат – мама сейчас все расскажет.

– Мама, рассказывай быстрее, что все это значит?!

– На второй день, как мы с вами расстались в Оренбурге, – стала рассказывать Юля, – ко мне в центр привезли пожилую женщину с инфарктом миокарда. Ее звали Вера. Она была в состоянии глубокого психического ступора, полного ухода в себя. Но мне все же удалось ее разговорить. Выяснилось, что ее инфаркт возник исключительно на социальной почве. Я присела к ней, стала с ней любезно, как и со всеми больными, разговаривать. Дошло до душевных разговоров. Мне хотелось выяснить, какие из группы социальных факторов довели ее до инфаркта: трудовые, бытовые, любовные, потеря близких. Я попросила Веру рассказать все о своей жизни, ну хотя бы ключевые моменты.