Дух вообще оказался главным действующим лицом во всей этой истории. Ни мысль, ни чувства, ни… чего там ещё? воображение, мечты и грёзы (подозреваю, даже душа пугливо помалкивала) – ничего у меня не работало. Только дух. Все дороги вели в мир ДУХА, в котором правил древний как сама жизнь – бог Яр и богиня смерти – Мара. Поэтому и ярился мой дух и морок поглощал меня, и не мог я выйти из того состояния.

Вначале я думал, ну, не может профессионал так работать. Если ты закапываешься в холст с головой и месяцами не можешь выкарабкаться оттуда, это не работа – беда. Настоящий профессионал выдаёт несколько сот работ в год. Наследие Пикассо исчисляется тысячами единиц. Если бы в каждую работу маэстро нырял как я, то жил бы вечно. Или не жил вообще. Не мог же европейский гений заниматься подобным самокопанием и самоистязанием. Это наша религия. Потом перестал об этом думать вообще и замолчал. Я понял главное и принял как данность – картина, как и жизнь, должна пройти через все испытания: горнило страстей, ступор, отчаяние и чего бы там ни было. Это стало моей абсолютной истиной. Омерта.

Омерта – обет молчания. Омерта всегда считалась тем правилом, которое внушают сицилийцу с младенчества. Его учат молчать прежде, чем он начнёт говорить. Омерта – это когда все всё знают, но молчат. Потому что это истина, данная свыше, и об которую можно разбить лоб, сломать зубы, свернуть себе шею, ничего не поняв и ничего не добившись. Она есть – и всё. Она – сокровенна. Поэтому и молчат все и всегда.

Я же – Олух Царя Небесного молчал потому, что рассказать об этом был не в состоянии. Хотел, жаждал всем существом раскрыться, выпростать эту страшную тайну – но не мог, потому что не понимал, что происходит со мной. Я не понимал, кто меня заказал, истязает, и зачем ему это нужно? Но теперь я, кажется, нашёл своего врага – Дух. Всё тот же всесильный всепроникающий дух поедает меня. И я, божий сын, попал в резонанс его звучания и спёкся. Меня убивает то, что меня создало, и чем жив я. Вот истина на все времена! Теперь же… продолжая логику этого открытия, я так скажу: что меня убивает, то я возьму как оружие! Им и разнесу его пенаты. Вот – выход, вот – разрешение моего вечного спора. Дух против духа!

Видел я однажды такую войну – ночную грозу над озером. Войну духа Озера против духа Неба. Громовержец небесный посылал в Озеро свои огненные стрелы, а оттуда – страх господень! – в ответ мощные сполохи огненных брызг прямо туда – в его стихию. И, надо сказать, Озеро отстояло свои права – громовержец отступил, разъярённый, и ушёл за горизонт. Вот и у меня или – или. Только здесь: мой собственный дух против духа меня самого, и всё происходит во мне! Это будет похлеще разборок Фауста с Мефистофелем!

Когда у тебя раздвоение личности – это болезнь. По научному так: «Диссоциативное расстройство идентичности (расщепление личности) – очень редкое психическое расстройство, при котором личность человека разделяется и создаётся впечатление, что в теле одного человека существует несколько личностей». Но когда их число с каждым часом множится и от личностей уже не куда деваться, и все эти личности – твоё порождение! И все они – художники! И когда все эти художники рисуют твою картину, и не просто рисуют, а творят Образ Его Самого – тогда это уже не болезнь, это… твои трудовые будни.

Личности множатся, и все с утра до вечера творят Образ Его Самого. А Он всё не рождается, и не рождается! Не даётся – и всё тут! И кто-то уже запаниковал, кто-то впал в ступор. Кто-то уже отрёкся с лёгкостью Петра, кто-то предал с радостью Иуды. И не трижды, а многажды на день, потому что везде – тупик. Везде – страх Господень. И нет простора, нет воздуха, а только подвал, похожий на склеп. И вот уже подступает отчаяние. Башку дырявит многоголосый хор несостоявшихся мазил, а по углам валяется поломанный бог.