Она заговорила так быстро, как только могла, словно хотела обогнать собственную печаль. Она произносила эти слова уже столько раз, что они отлетали от ее языка.

– Мою мать зовут Мелиза ан-Амарат, она капитан «Бурерожденной», но на просторах Долгого моря ее знают под прозвищем Кошмарная Мэл. – Лица Древних оставались безучастны. Грозная репутация ее матери не производила особого впечатления на бессмертных, живущих в лесной глуши. – А моим отцом был Кортаэль из Древнего Кора, принц по праву рождения и наследник давно погибшей империи.

В глазах Вальнира, его стражников и даже Кастрина промелькнула искра узнавания. Корэйн поморщилась и прикусила губу.

– Я знаю, что жители этого поселения – ваши родичи – погибли вместе с моим отцом, когда было сорвано первое Веретено.

Древние не привыкли к скорби и не умели ее выражать. Но при упоминании погибших Вальнир заметно помрачнел.

– Вам должно быть известно, что Домакриан выжил и отправился в путь, чтобы найти меня, а принцесса Рия пустилась на поиски союзников, посещая одно поселение Древних за другим.

Но еще меньше правитель привык к чувству вины. Сгустившись, оно проступило на лице Древнего, и Корэйн вдруг показалось, что он вот-вот надует губы, как рассерженный ребенок.

Она продолжила:

– Я не поверила Домакриану, когда он рассказал, кем был мой отец. Потомком Древнего Кора. Рожденным Веретеном. Одним из детей Перепутья, как и все вы. И уж тем более не поверила в то, что в моих жилах тоже течет кровь Древнего Кора и что я наследница древней империи. И новая владелица Веретенного клинка. Я подумала… – Ее голос дрогнул от нахлынувших воспоминаний. – Я увидела в этом возможность покинуть клетку, в которой меня держала мать. Мне хотелось увидеть мир.

Вальнир приподнял рыжую бровь.

– И?

Она едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть.

– Я успела увидеть слишком многое в этом мире.

«И в других мирах тоже».

Корэйн говорила и говорила, изо всех сил стараясь не замолкать. К тому моменту, когда она закончила, у нее пересохло в горле, а сердце грозило выскочить из груди. На нее заново обрушилась вся та боль, что она пережила за время путешествия.

Вальнир встревоженно нахмурился, и в его глазах промелькнула жалость.

– Ты совершила много славных подвигов, Корэйн ан-Амарат. Даже слишком много по меркам большинства людей. – Он провел белой рукой по лицу, а потом снова коснулся шрама. – Сегодня вечером мы вознесем молитвы за Домакриана, Рию и всех твоих погибших спутников. Кто еще пал в Джидаштерне? Трекийские воины? Твои Соратники?

– И джидийцы тоже, – хрипло ответила она, чувствуя, что голос начинает ее подводить. – И Древние из Ковалинна.

Вальнир, не вставая с трона, отшатнулся назад. Его лицо напряглось, и он обеими руками сжал хрупкую ветвь, лежавшую на коленях.

– Из Ковалинна? – прошипел он.

– Они приплыли на помощь. Высадились на берег неподалеку от Джидаштерна и присоединились к нам, – пояснила она. – И сделали это как раз вовремя.

«Как раз вовремя, чтобы попасть на бойню вместе с нами».

– А кто был их предводителем? – спросил Вальнир так громко, что затряслись камни. – Разумеется, не Дириан. Он ведь еще совсем ребенок.

Корэйн покачала головой.

– Во главе отряда стояла мать правителя. Ее звали Эйда.

Вальнир вскочил на ноги, и его желтые глаза наполнились горячими злыми слезами. Он сжимал в кулаках ветвь, держа ее перед собой, словно щит.

Солнечные лучи падали на его рыжие волосы, подкрашивая серебристые пряди алым, как кровь, цветом. Корэйн вдруг поняла, что этот образ ей знаком. Вальнир напоминал Древнюю, которую она встретила на берегах Зоркого моря. У леди Эйды были другие глаза, но такие же рыжие волосы и бледная, как молоко, кожа. «А ведь они на одно лицо», – подумала Корэйн, и кусочки мозаики сложились воедино у нее в голове.