Единственной защитой от смерти. От потерь. И от страшного осознания того, что она потерпела неудачу.

Она поддерживала этот невидимый щит, окружающий ее сердце, так долго, как только могла. Она не смела даже взглянуть назад: вид Джидаштерна, охваченного дымом и пламенем, был невыносимым. Это место стало кладбищем для множества людей и Древних – в том числе и для ее друзей.

Но смотреть на пустое поле было почему-то еще тяжелее, чем оглядываться на останки города.

Никто не следовал за ней. Никто ее не ждал.

Выжить не удалось никому.

Поэтому Корэйн оставалось лишь обратиться к тому, что она знала лучше всего. Поступить, как поступила бы ее мать. Она подняла взгляд к горизонту и поскакала в ту сторону, откуда доносился запах морской воды.

Ее спутником стало Зоркое море, чьи стальные волны яростно обрушивались на берег. Наступила ночь, поглотив все, кроме шума прибоя. Даже метель наконец-то утихла, и небо прояснилось. Посмотрев на звезды, Корэйн принялась читать их, словно одну из своих карт. Знакомые ей созвездия никуда не исчезли – не сгорели вместе с остальным миром. Простиравшийся над морем Большой дракон по-прежнему сжимал в зубах Северную звезду. Корэйн пыталась найти утешение в знакомом зрелище, но обнаружила, что звезды потускнели. Их свет был холоден и невероятно далек.

Лошадь скакала, не замедляя ритм. Корэйн знала, что Вальтик ее заколдовала – последний дар джидийской ведьмы.

«Как жаль, что она не наделила меня такой же выносливостью», – с горечью подумала Корэйн.

Она потеряла счет часам, проведенным в полыхающем городе. По ее ощущениям, прошла едва ли не сотня лет. Она была настолько измучена и разбита, что собственное тело казалось ей ветхим и дряхлым. Горло першило от дыма, которым она надышалась, а глаза щипало от пролитых слез.

Корэйн неохотно потянула за поводья, в глубине души сомневаясь, послушается ли лошадь. Вдруг та до сих пор подчиняется ведьме, погибшей в горящем городе?

Но кобыла моментально отозвалась на ее движение и, печально моргнув, перешла на шаг.

– Прости, пожалуйста, – выдавила Корэйн хриплым голосом.

И тут же сморщила нос. «Теперь, когда все мои друзья погибли, я извиняюсь перед лошадью».

Она медленно спешилась. После долгих часов, проведенных в пути, все тело ломило. Ходьба причиняла боль, но не такую сильную, как скачка на лошади. Держа поводья в руке, Корэйн побрела вперед. Кобыла шла сбоку, подстраиваясь под ее темп.

В голове Корэйн звучали завывания и клокот солдат-мертвецов, потерявших человеческий облик. В единый шум сливались голоса этих чудовищ под предводительством Таристана и Эриды, над которыми властвовал Тот, Кто Ждет.

Корэйн прижалась к лошадиному боку, чтобы ощутить тепло живого существа. Чтобы напомнить себе, что на самом деле она не одна. Лошадь пахла дымом, кровью и чем-то прохладным. Запах показался Корэйн знакомым. Сосна и лаванда. Лед.

Вальтик.

Сердце Корэйн сжалось, и к глазам снова подступили слезы, угрожая политься рекой.

– Нет, – с трудом произнесла она. – Не надо.

Боковым зрением она заметила блеск драгоценных камней и обернулась. В притороченных к седлу ножнах покоился Веретенный клинок. Камни на рукояти подмигивали ей каждый раз, когда лошадь делала шаг, слабо отражая сияние звезд. Они были хорошо знакомы Корэйн, равно как и сам клинок. Он был точной копией Веретенного клинка ее отца – того самого, чьи осколки остались в горящем саду.

– Близнец, – еле слышно произнесла Корэйн.

Мечи-близнецы. Братья-близнецы. Две судьбы. И одно жуткое будущее впереди.

Пусть она ни разу не встречала своего отца, Кортаэля из Древнего Кора, сейчас ей хотелось, чтобы он был рядом. Тогда бы она вернула ему тяжкую ношу и отказалась от надежды спасти мир самой.