– Мамочка, мы испекли бисквиты в новой духовке, чтобы ее опробовать, – Имми осторожно обхватила тарелку маленькими ручками. – Все должны попробовать, потому что они вку-усные.

– Не сомневаюсь. – Хелена была рада, что Имми поладила с Ангелиной. С ордами, нашествие которых ожидалось в следующие несколько дней, ей понадобится любая помощь. Она вышла следом за ними на террасу и плюхнулась на стул под навесом. – Спасибо, Имми. – Она взяла бисквит и откусила кусочек. – М-м-м, очень вкусно.

– Ну, Ангелина мне помогала, но на самом деле их делала я, правда же?

– Правда, Имми, – согласилась Ангелина, ласково потрепав девочку по щеке.

Час спустя все собрались у бассейна на первое купание. Хелена, Имми и Алекс взялись за руки и прыгнули с бортика, дружно взвизгнув.

Через десять минут, оставив детей плескаться, Хелена выбралась из воды и легла возле бассейна, отогревая мурашки на вечернем солнце.

– Привет, Хелена.

На нее упала тень, и она подняла голову.

– Привет, Алексис.

– Вижу, вам здесь весело? – Он присел рядом на корточки, и Хелена внезапно почувствовала себя обнаженной в своем скудном бикини. Она села и, словно защищаясь, прижала колени к груди.

– Все благодаря тебе и твоим детям. Я так признательна, Алексис, серьезно.

– Это всего лишь мой долг. Ведь Пандора принадлежала моей семье больше двухсот лет, пока твой крестный не уговорил отца с ней расстаться.

– Тем более очень мило с твоей стороны, что ты нам помогаешь.

– Пф-ф! Не надо этих церемоний, не будь такой… англичанкой! Ты говоришь так, будто мы едва знакомы.

– Так и есть. – Хелена помедлила и добавила: – Мы больше не знакомы.

– Так давай познакомимся снова. Приходи сегодня ко мне на ужин.

– Я… Алексис, я не могу оставить Имми и Алекса.

– Я спросил Ангелину. Она с удовольствием с ними посидит.

– Ах вот как? – Хелена внезапно рассердилась. – Не лучше ли было сначала спросить меня?

Алексис немедленно начал извиняться:

– Мне следовало бы спросить тебя. Прошу прощения, Хелена.

– Ну, я все равно не могу пойти. Слишком много дел здесь. Завтра приезжают Уильям с Фредом.

– Мамочка! Я замерзла. Хочу вылезать, и мне нужно полотенце!

– Иду, дорогуша, – Хелена встала, собираясь уходить. Алексис успел поймать ее за руку.

– По крайней мере, давай как-нибудь поговорим, наверстаем упущенные годы.

Она посмотрела на него в упор, открыла было рот, потом молча покачала головой и отстранилась.

Я лежу на спине посреди холодного бассейна и не слышу никаких земных звуков, потому что уши под водой. Отсюда, с моей водяной кровати, если смотреть вверх, виден темный изогнутый купол, являющий округлость земли и неба. Он не плоский, а как в пещере, свод которой сверкает нетронутыми бриллиантами. Я слушаю вязкие шумы в ушах, закрываю глаза и воображаю, что это почти как вернуться в материнскую утробу. За исключением того, что нет готовых к употреблению чипсов, шоколада и углерода… или что там матери передают детям поесть по пуповине.

Это удивительный процесс – творение, правда-правда.

Сегодня мне спокойнее, потому что у меня есть новая утроба… в смысле комната – собственная. Да, в ней мне придется сворачиваться калачиком: если раскинуть руки, то можно коснуться полок из красного дерева по обеим сторонам, уставленных сотнями книг в кожаных переплетах, но мне все равно. Комната моя, и только моя, и, самое главное, это безрупсовая зона.

К тому же в ней достаточно печатной продукции, чтобы продержаться все каникулы, ибо мое новое жилище – то, что, учитывая обстоятельства, мать довольно торжественно именует «библиотекой». Это, по сути, всего лишь кладовка для метел (и, готов спорить, возможно, когда-то ею и была), расположенная рядом с гостиной. Я не смогу – из соображений здравоохранения и безопасности – никого сюда пригласить, поскольку здесь может не хватить кислорода для двух пар легких. Кроме того, гостю придется лечь на меня, поскольку стоять здесь негде.