Клеа, поправляя свои огромные очки. Были в подвале и свои недостатки. Несмотря на неплохое убранство все же здесь было сыро, в основном в ту пору, когда шел дождь, а про зиму я вообще молчу. Нет, конечно подвал отапливался, но сырость, хоть и не сильно, но давала о себе знать. Так Лиз и прожила у Клеа пять лет. Пять долгих и мучительных, но при этом лучших в ее жизни, лет. Она честно трудилась все эти годы, и полюбила и девочек, как сестер, и саму госпожу Клеа. Правда каждую свободную, а может и несвободную, минуту ее мысли занимала и родная, маленькая сестренка-Оливия.

«Как она там? Бедная моя, ей, наверное, без меня очень тяжело» -думала Лиз, и при этом глубоко вздыхала.

Клеа, при всей своей строгости, если и не любила, то уважала своих юных прислужниц. Да, график у девочек был тяжёлый: подъем в шесть утра, работы, пусть и не такие тяжелые, но изнурительные, которые длились целый день до самого глубокого вечера. И лишь перерывы на завтрак, обед и ужин были для них передышкой. Это не могло ни сказаться и на здоровье девочек. Так, в одно прекрасное утро, когда с крыши текла огромными потоками весенняя капель, девочки заметили, выйдя на работы, что среди них нет Лиз. Они переглянулись, ведь за такое могут наказать, при этом всех, и бегом побежали за ней в свою комнату. Лиз лежала на жестком настиле и глубоко, но тяжело, дышала. Кашель, словно гром среди ясного неба, с хрипами вырывался из её груди. Девочки подошли к Лиз. «Бог мой, да ты вся горячая» -воскликнула Анна, одна из юных подруг больной девочки. И правда, пот, словно повторяя весеннюю капель, пробивался по лбу и лицу девочки. «Да, я, по моему, сильно простыла. Простите меня, я не смогу вам сегодня помогать» – захлёбываясь от кашля, сквозь бред, повторяла Лиз. Девочки кинулись из комнаты на верхний этаж, что бы позвать Клеа. Хозяйка сидела в своем кабинете, наслаждаясь очередной порцией бодрящего кофе. Именно в этот момент девочки и ворвались в кабинет Клеа. «Госпожа

Клеа,» -словно соревнуясь между собой на скорость, кричали девочки-«Лиз плохо». Госпожа встала из своего старого, огромного кресла, и подошла к девочкам: «Вы с чего это взяли? «Спокойным голосом спросила она. «Мы сами видели пот, покрывающий ее тело, и слышали жуткий кашель, который, словно страшный зверь, с хрипами вырывался из её груди"ответила Анна. «Пойдемте-ка посмотрим, я уверенна, что ничего серьезного» -улыбнувшись произнесла

Клеа, и вышла вслед за девочками из своего уютного кабинета. Через пару минут и сама

Клеа, и девочки, стояли у настила болящей: " Что с тобой, моя хорошая? «Спросила у Лиз стоящая у её изголовья хозяйка. «Госпожа, госпожа

Клеа, простите меня. Жжёт, все внутри жжёт. Мне кажется что я серьезно заболела, и не смогу ближайшие дни работать“-захлёбываясь кашлем произнесла девочка. „Да что ты, моя милая. Я и сама не допущу, что бы ты работала в таком состоянии. И я уверенна, что ты скоро поправишься. Девочки позаботятся о тебе. "-Улыбаясь произнесла госпожа. Может показаться что Клеа было все равно до девочки, но на самом деле она очень переживала. Выйдя из комнаты Лиз Клеа

двинулась на задний двор, где приказала кучеру запрягать лошадей. Вскоре огромная карета, запряженная бело матовой тройкой, неслась в город за местным доктором. Не прошло и трёх часов как у настила, на котором в жару и бреду лежала юная девочка, склонялся местный доктор. Он тщательно послушал дыхание болящей, и проведя еще немного процедур, произнес: " Госпожа

Клеа, я сожалею. У девочки пневмония, но так как вы не обратились ко мне раньше, то начался отек мозга. К сожалению я бессилен здесь. Конечно можно было бы предложить