Решившись пробиваться, во что бы то ни стало к выходу, Оливер с размаху толкнул заграждавшего его путь мужчину, занятого избиением лежавшей на полу женщины и словно провалился в пустоту. Его руки коснулись ветхой одежды, под которой был укрыт лишь застывший в немой позе скелет, вместе с которым со всего маху повалился на пол.

Приподнявшись на ушибленных локтях и оглядевшись по сторонам, щурясь от набившейся в глаза пыли, он с удивлением обнаружил, что всё происходившее здесь мгновение назад – исчезло как наваждение. Он лежал на полу в зале, освещённым едва заметным пульсирующим свечением, исходившим от остатков тумана, стелившегося по углам и исчезающем в трещинах в стенах. Повсюду, как и прежде стояли замершие в разных позах мертвецы, застигнутые неведомой трагедией сотни лет назад. Звенящая тишина наполняла всё вокруг, прерываемая только частыми ударами его сердца и хриплым дыханием, вырывавшимся со свистом из пересохшего горла.

Видя, как тает светящийся туман, и темнота выползает из всех углов, Оливер очень проворно для своего состояния достал спички из кармана и ловко запалил факел, который до того у него был заткнут за пояс. Осмотревшись вокруг, он убедился, что всё осталось без изменений, за исключением тех несчастных, что он, сшиб в поисках убежища и теперь лежавших бесформенной грудой праха. Даже насекомые куда-то подевались. Пошарив у себя на поясе, он нашёл флягу с водой и принялся жадно пить из неё большими глотками, так, что вода потекла по его подбородки и шее, затекая за воротник.

Освежившись и продолжая всматриваться по сторонам, он поднялся, и всё ещё испытывая напряжение в ногах не спеша двинулся к сидячему мертвецу, зажимающему сумку своими костлявыми руками.

– Так что же тут произошло? – скорее сам себя спросил Оливер, осматривая останки. Одежда, в которую когда-то был одет этот несчастный, была очень похожа на ту, в которой был молодой человек, так бесцеремонно нарушивший проповедь. А тот, кто лежал перед ним, по всей видимости, был проповедником, потому как в складках одежды по-прежнему был отчётливо виден фиолетовый цвет.

– Так вот чем дело кончилось, – задумчиво произнёс Оливер. – Что же ты такого натворил?

Едва он коснулся сумки, прижатой мертвецом к груди, как нижняя челюсть скелета сорвалась со своего места и с громким стуком упала на каменный пол. От неожиданности Оливер покрылся ледяной испариной и чуть не выронил факел.

– Проклятье, – прошипел он, разозлившись на самого себя и не успев добавить к сказанному крепкое ругательство, так и вертевшееся на языке, как замер, вслушиваясь в тишину.

На какой-то момент ему показалось, что из комнаты, в которой он прятался от белой мглы, донёсся шорох, словно там кто-то был.

Резко развернувшись к проходу лицом, он как можно выше поднял факел над головой, стараясь высветить как можно больше вокруг себя. Света от факела не хватало, чтобы разогнать темноту, заполнившую его недавнее убежище, а подходить ближе и выяснять источник звука совершенно не хотелось. Так замерев на месте, не сводя глаз с дверного проёма и вслушиваясь в тишину, он просидел довольно долго. Списав это на нервное напряжение и разыгравшуюся фантазию, Оливер решил вернуться к своему занятию и посмотреть, что же находится в сумке, столь ревностно охраняемой покойником, что он не выпустил её из рук до самой свой смерти и даже после неё. Нечто как магнит тянуло его к этой сумке, в душе́ Оливера яростно боролись между собой желание заполучить её содержимое и желание как можно скорее убраться отсюда – никогда ранее он не попадал в подобные передряги, события, произошедшие с ним не укладывались в голове и не находили никакого объяснения. Пот струился по его лицу, застилая глаза, когда он начал не спеша разводить костлявые руки. В то же мгновение шорох, за его спиной раздался гораздо ближе и громче. Не раздумывая, Оливер схватил сумку и не оглядываясь бросился к выходу.