– Ну что там? – спросил старик, выглядывая из-за спины своего ученика.

– А-а-а-а, – протянул он.

– Ты боишься, потому что впервые столкнулся с такого рода явлением. Ну что ж, посторонись, я пойду посмотрю, а ты оставайся здесь!

После этих слов жрец невозмутимо вошел внутрь дома, а его ученик остался на месте, замерев в ожидании, что же будет дальше. Дальвет пробыл там совсем недолго (но Ульриху показалось, что целую вечность), а затем он, пошатываясь, выскочил на улицу, прикрывая рот сморщенной рукой. Его лицо побледнело и заметно изменилось, а ведь казалось, что вся эта ситуация не представляет для него интереса, разве что только в профессиональном плане.

– Да, тебе и правда не стоит на это смотреть. Как я смог понять из обрывков фраз несчастной хозяйки, еле прорывающих сквозь истерику, тамошний младенец ночью зарыдал: то ли есть ему захотелось, то ли его разбудил шум, доносящийся с улицы. Вервольф, к великому сожалению, услышал тонкий детский плач и направился к дому. Ну а дальше произошло ужасное.

Старик сделал небольшую паузу, а затем продолжил:

– Зверь одним ударом вышиб довольно хлипкую дверь, оставив на ней глубокие борозды от своих огромных и очень острых когтей, после чего, сделав молниеносный прыжок, оказался в глубине комнаты. Отец, проснувшийся от плача ребёнка всего за секунду до этого, самоотверженно закрыл своим телом визжащую от ужаса женщину и плачущее на её руках дитя. Злобная тварь схватила несчастного мужчину и проворно утащила в лес. Остальные жильцы дома не пострадали, по крайней мере, физически. А вот психически, более чем…

Ульрих слушал наставника, затаив дыхание. Да, огромное горе пришло в эту семью, и он испытывал к ним чувство глубокого сострадания, но тем не менее слова Дальвета принесли ему невероятное облегчение – прямо гора с плеч упала. Юноша смог выдохнуть и расслабиться: та милая девушка, укравшая прошлым вечером его молодое горячее сердце, не пострадала. Гнетущее напряжение последних часов разом схлынуло, и дала о себе знать волна усталости. Теперь ему очень хотелось спать, и он двинулся в сторону своего дома. Ульрих плелся, опустив голову. Не успев отойти далеко, он наткнулся на большую лужу крови с отчётливым отпечатком огромной волчьей лапы, а к лесу вела дорожка из прерывистых бурых следов. От резкого запаха у мальчика закружилась голова – и он потерял сознание. Подбежавший учитель подхватил его и, покачав седой головой, сказал:

– Ещё привыкнет… Зато его не стошнило.

***

Очнулся будущий жрец уже в кровати. Вероятно, сюда его перетащил заботливый наставник, но в доме учителя не было. Несмотря на слабость, Ульрих вдруг ощутил внезапный прилив смелости и желание серьёзно с ним поговорить. Как жаль, что придётся идти и искать Дальвета снаружи. Молодого человека теперь одолевал совсем иной страх. В подростковом возрасте людей очень волнует мнение окружающих, особенно тех, кто им не безразличен. Именно это и тревожило влюблённого юношу: он опасался, что вдруг русоволосая красавица видела его обморок или, возможно, кто-то рассказал ей об этом. Ведь когда сознание теряет слабонервная женщина – это ещё куда ни шло, но для мужчины такая реакция недопустима, особенно если он хочет произвести хорошее впечатление на девушку. А теперь она может посчитать его слабаком и не захочет иметь с ним ничего общего. Честно говоря, куда больше Ульриху стоило бы бояться её безразличия, но он был ещё слишком молод, чтобы осознавать все сложности человеческих взаимоотношений. Поэтому юноша стал ломать и без того раскалывающуюся голову, как же ему выяснить, в курсе ли сероглазая незнакомка о его позоре. К сожалению, он здесь никого не знал, кроме местного старосты Ганса, к которому подходить с таким вопросом как минимум не вовремя, а значит ему предстоит ещё помучаться в неведении.