Представители этого лесного племени очень любят медитировать, стараясь гармонизировать свой внутренний мир и тем самым очистить разум, так как они считали, что у их матери-природы его нет, а значит и своей целью считали избавление от чуждого им явления. Каким образом они размножаются и делают ли это вообще, так и останется загадкой.

Живут Вайстинари по несколько сотен лет, но возможно, и дольше. К сожалению, точных сведений об этом нет. Их останки никто никогда не находил, поскольку природа забирает их целиком. Именно поэтому нельзя точно сказать, существуют ли они до сих пор или же давным-давно исчезли. Хотелось бы надеяться на лучшее. Ведь пока другие народы неустанно проливали кровь друг друга и вредили всему сущему, именно этот таинственный народ бескорыстно приносил миру пользу. Но несмотря на все их старания привычная и необходимая Вайстинари среда обитания очень сильно уменьшилась в первую очередь из-за деятельности людей, обрекая тем самым хранителей леса на голод. А их слишком лёгкое принятие своей участи лишь вредит популяции этого племени, а потому, к великому сожалению, придётся осознать, что, скорее всего, их больше нет.

***

Соседнее с Сумрачным лесом Ольховое королевство не принимало никакого участия в грозной войне против гномов. Да и в целом, хоть противостояние двух братских народов давно закончилось, их отношения сложно было назвать дружескими, скорее уж просто нейтральными. Безусловно их улучшению поспособствовала свадьба Ольгерда и Ингрид. Хоть они и были дальними родственниками, но на этот брак многие возлагали большие надежды, в особенности неуёмная Изольда, являющаяся, в сущности говоря, основным творцом истории 11-12 тысяч циклов от явления Вайснамар. Этот брак был её очередном тщательно продуманным ходом.

Для Эрлевальда такой союз открывал возможность получения выхода к реке, в котором они остро нуждались, а семейство Даммерунг, как и всегда, строило далеко идущие планы по слиянию воедино двух разделённых ранее эльфийских народов. Но, откровенно говоря, Изольда планировала не воссоединение, а поглощение Эрлевальда Сумрачным лесом. Единственным существенным препятствием на этом пути был тот самый потомок Ойнэ – Ольгерд, который подобно всем своим предкам по прямой восходящей мужской линии обладал силой и защитой его прадеда Элла Первородного. Благодаря наложенному могущественному заклинанию действующего короля невозможно было убить, ибо он возрождался до тех пор, пока его место не сможет занять его кровный наследник, носящий в себе ту самую искру Вайснамар, создавшей всех эльфов.

По велению своей старшей сестры во время одного из последних дипломатических визитов в Эрлевальд Ингрид прибегла к женским чарам, чтобы как бы невзначай подтолкнуть молодого Ольгерда, весьма разборчивого в женщинах, к союзу с Сумрачным лесом. Ответные действия охмуренного родственника не заставили себя долго ждать, тем более, что Высший Совет Старейшин Эрлевальда полностью одобрял и поддерживал намерения своего короля. Элиту Ольхового леса старая, никому не нужная вражда вообще не волновала. Постоянный прирост подданных заставлял их всё сильнее задумываться о новых землях и выходу из леса к реке, путь к которой им преграждало человеческое королевство Лойтэфюрштантум, достаточно крупное и сильное на тот момент. А ведь они сами это допустили, закрывая веками глаза на живущих поблизости нелепых существ, которые, к удивлению, стали быстро развиваться, пока эльфы не видели в них конкуренции и попросту считали пустым местом. Но теперь людям было что противопоставить упустившим свой шанс эрлевальдцам. Зря они так долго и настойчиво пренебрегали выходом за пределы своего леса. И теперь это в прошлом невзрачное королевство (которое ни один сосед не воспринимал всерьёз в силу относительно позднего происхождения) раскинулось по обе стороны Силаны, чья левая половина так и просилась, по мнению старейшин, присоединиться к Эрлевальду. Молодой, стремительно набиравший силу, хорошо обогатившийся во время осады Вагхдрагана народ вызывал у эльфов откровенное презрение. Они считали людей чем-то отвратительным, сродни гоблинам или навозу, а себя – древнейшими (кто бы сомневался) и избранными.