– Если бы Рубцов был с ним повежливей тогда, то мы бы не остались без управляющего. Он и так бы нам всё возместил, не нужно было его пугать судами!

При этих словах Ольга всегда чувствовала себя неловко, ибо неблагодарность матери по отношению к Алексею, ранила и огорчала её.

Бурцев вознамерился исполнить волю своей сестрицы и постараться выдать замуж Юлию. А если не Юлию, то Ольгу; он считал, что прекрасных качеств сестёр хватит, чтобы привлечь какого-нибудь жениха. Он искренне полагал, что девушки будут рады любому мужу, хоть и без денег и репутации.

В доме починили крышу, обновили кое-какую мебель, и Пелагея Ивановна даже расщедрилась на новый гардероб дочерям. Их в кои-то веки, благодаря стараниям Бурцева, пригласили в гости к родственникам его покойной жены в уездный городок П., и девушкам пошили новые наряды к этому знаменательному событию.

Юлия недовольно ворчала перед зеркалом, рассматривая огромные рукава-буфы:

– И что это такое! Я выгляжу чрезвычайно глупо и несуразно в этом наряде. Не лучше ли нам остаться дома?

Она вопросительно посмотрела на сестру, которой вдруг по вкусу пришлись перемены в их жизни, и она не спешила менять свой новый наряд.

– Сестра, мы уже дали слово, что явимся в означенный день. Так что нам нельзя подвести дядюшку, он так старается нас развлечь. К тому же, разве это не чудесная возможность завести новые знакомства? Мы так давно не были в гостях!

Она взяла сестру за руки, желая приободрить, но Юлия чувствовала себя некомфортно, и многочисленные страхи одолевали её. Она боялась казаться смешной, ей чудилось, что она уже разучилась вести светские беседы, и в гостях все будут осуждать её молчаливость и скромность.

Девушек приняли довольно любезно, и они уселись в уголке, чтобы понаблюдать за окружающими. Гостей в доме собралось довольно много, и сёстрам было несколько непривычно и боязно. Илья Ильич, напротив, был весел, разговорчив, любезничал с хозяйкой дома, с которой не виделся довольно давно. Она отвечала ему взаимностью. Он не забывал и о своих подопечных и постоянно их кому-нибудь представлял, девушки от волнения только кивали, Ольга старалась непринуждённо улыбаться, а Юлия вся сжалась и тихо сидела рядом с нею. К ней перестали обращаться и заговаривать, и только с её сестрою ещё могли что-то кратко обсудить, да и то, через несколько минут девушек оставляли и переходили к более видным гостям. Мужчины смотрели на них косо, высчитывая сумму приданого, мамаши и того хуже, оттесняли своих сыновей, понимая, что в округе найдутся девушке и красивее, и богаче, и с хорошей репутацией.

По возвращении домой Юлия сразу же поднялась к себе и быстро переоделась в своё привычное старенькое платье, а Ольга, хоть и немного разочарованная приёмом, решила, что новая мода ей по вкусу, и что теперь она всегда будет ходить в новых платьях.

Матушка стала выспрашивать у Бурцева о том, как принимали её дочерей, и сколько мужчин набивалось к ним в женихи. Тот был осторожен в своих прогнозах и высказываниях.

– Кажись, двое или трое, беседовали с ними…Но я не слушал. Возможно, что-то и выгорит…

– Ах, это всё так туманно и непонятно! Я уверена, что нужна ещё одна встреча. Кто у вас ещё есть на примете?

Вересова требовала у братца новых знакомств и визитов для дочек, тот лишь вздыхал, потому что перспектива опять к кому-то набиваться в гости его не обрадовала.

На следующее утро сёстры отправились в церковь, и Ольга заметила, как Юлия была взволнована и чем-то озабочена. Но на все вопросы она отнекивалась и смотрела только себе под ноги. После службы Юлия куда-то отлучилась, пока Ольга замешкалась, и та долго искала её глазами в толпе. Весной в церкви было намного больше людей, чем зимой, и с непривычки некоторым становилось дурно или жарко. Ольга подумала, что её сестре также стало дурно, и она вышла, но пробраться к выходу быстро у неё не вышло. Она осторожно оттесняла прихожан, давая себе неширокий проход, когда справа заметила сестру, беседующую с отцом Сергием.